Пылаев неловко поднялся а парашюта, переступил с ноги на ногу и, посмотрев куда-то вдаль, тихо бросил:
— А вдруг… вдруг наши не прилетят сегодня, тогда как же?
Назаров удивленно приподнял подбородок.
— Пошел жалобить, — сердито буркнул он. — Не всем погибать.
— Через одного? — съязвил Пылаев.
Комиссар зорко взглянул на молодого летчика, потом на Пылаева.
— Вы напрасно о смерти подумали. Ну ее… Нам надо жить, — он заговорил медленно, словно отбирал слова: — Конечно, каждый полет без риска не обходится. Но, поверьте, можно всю войну пролетать и невредимым остаться.
— Может, я не то сказал, — чуть слышно проговорил Пылаев. — Но долго что-то не летят самолеты.
— Прилетят.
Ночь входила в свои права, на темном небе ярко вспыхивали звезды, а самолеты все не летели.
— Тяжело будет садиться, — комиссар встал, приказал: — Исаев, идите на окраину аэродрома, захватите два фонаря. Как появятся наши, зажгете их, поднимете вверх.
Полеты ночью усложнялись прежде всего близостью линии фронта. Немецкие самолеты в любую минуту могли засечь аэродром и сбросить бомбы.
Подошел парторг Пряхин, раздал отпечатанные на машинке сообщения Совинформбюро и, обращаясь к Чугунову, сказал:
— Товарищ комиссар, у меня сегодня в, первой эскадрилье беседа с молодыми коммунистами, я там и заночую.
Перекинув через плечо планшет с газетами, он напрямик, по зеленому полю аэродрома пошел к селу.
— Хороший у нас парторг, — проговорил Исаев.
— Да, настоящий человек, — с гордостью ответил комиссар.
Донесся гул моторов и тут же моментально погас. Потом возник вновь.
— Наши, товарищ комиссар! Ей-богу, моя машина! — закричал Колосков.
— По местам! — скомандовал Чугунов и торопливо пошел к посадочному знаку.
В эту ночь все машины вернулись с боевого задания.
Для Николая Назарова и Василия Пылаева сегодняшний день знаменателен — они идут в первый полет. Пока техники готовят машину, Назаров послал штурмана на КП уточнить линию фронта, а сам направился к саду. Открыв калитку, Николай остановился, постоял несколько минут в нерешительности. Потом быстро осмотрелся по сторонам и свернул к небольшому домику, скрытому в густо разросшихся вишневых деревьях.
— С добрым утром! — сказал он, заглядывая в раскрытое окно.
В окне показалась девушка, которая, видно, поджидала летчика. Она заулыбалась, и в живых глазах ее вспыхнули озорные огоньки, тонкие брови вразлет дрогнули, на щеках появились ямочки.
— Я сейчас лечу, Лида… — проговорил летчик и замолк.
