— За нами следил, гадина. Вот, Александр Николаевич, полюбуйся. — Чугунов поставил на стол небольшой раскрытый чемодан. Там лежали несколько банок тушонки, кусок сала, копченая колбаса, две ракетницы, несколько десятков ракет, зеленая гимнастерка с тремя кубиками на петлицах.
— А вот карта, описание наших самолетов, — комиссар передал все это командиру.
Да, разведка у них неплохо поставлена. Даже мы не знали своих самолетов, для нас секретом было, а врагу все известно. И он, вспомнив рассказ генерала, помрачнел. На карте большими кружками были отмечены наши постоянно действующие аэродромы и маленькими точками — посадочные площадки. «Не густо. Все же не все известно», — подумал Зорин.
— Фамилия? — неожиданно резко спросил он.
— Стукач, — гортанным голосом ответил сигнальщик.
Командир полка в упор разглядывал Стукача. Одет в зеленый комбинезон, на ногах высокие резиновые сапоги. Лицо круглое, жирное.
— Документы?
— Здесь. Ваш уже смотрел, — и покосился на комиссара.
— Паспорт фальшивый, по морде вижу, не белорус вы, а немец.
— Так точно, угадали, — холодные глаза, не мигая, смотрели на Зорина.
— Война вами проиграна, — нагло бросил шпион. — Наши войска прошли Гродно, Лиду, днями будут в Минске, а там Смоленск, Москва. Европа будет единой германской империей — от океана до Урала.
— А дальше?
— Сибирь нас не интересует.
— Как попали к нам?
— Ночью под 21 июня нас, целую группу, сбросили в Августовскую рощу. Каждый получил задание следить за движением русской летной части и подавать сигналы. Я должен был сопровождать вас до Смоленска, а там встретиться с другим…
— Когда думали быть в Смоленске?
— В первых числах июля. Как видите, напрасно сопротивляетесь. Давайте договоримся. Вы освобождаете меня, я вам и вашим подчиненным гарантирую жизнь.
Зорин подался вперед, сжал кулаки, Но сдержался.
Моторист, стоящий поближе к немцу, вдруг приподнял винтовку и размахнулся.
— Ах ты, подлюка… — солдат задыхался от возмущения.
— Репин! — строго прикрикнул Чугунов.
— Да, как же, товарищ комиссар.
— Успокойся. Он не свое говорит.
На столе громко зазвонил телефон. Чугунов взял трубку.
— Слушаю. Да, машину и одного техника. Сейчас отправляем. — Комиссар положил трубку. — Начальник штаба звонил.
— Куда отправлять, зачем? — спросил Зорин.
— В штаб фронта. Там есть специальные люди, они допросят.
Немец, настороженно вытянув шею, прислушивался. Александр Николаевич встал. Он хорошо знал, что в штабе после допроса сигнальщика отправят в тыл, в лагерь военнопленных. В живых останется.
