Буркин повысил тон:
– А я вам скажу, что случится! После разрешения конфликта, даже если все хорошо для вас сложится…
– Ну, спасибо, Василий Андреевич! Большое спасибо! За моральную поддержку! – вскипела Маргарита Тихоновна. – Очень своевременно! Чего же вы нам помогаете, если сомневаетесь в успехе?
– Во-первых, я ваш друг, поэтому и помогаю… Но я еще и реалист! Дай нам бог отделаться малой кровью! Помяните мое слово, вам за беглого Шапиро впаяют взыскание «А», Совет посчитает убытки за сокрытие, потом ваш Вязинцев… – он посмотрел на меня. – Вы извините, я от чистого сердца… Вязинцев как нормальный гражданский человек побежит в милицию, и это будет второе «А», чтобы с избытком хватило! И все, и читальни нет!
– Во-о-о-т оно что, – насмешливо протянула Маргарита Тихоновна. – При всем уважении к вам, Василий Андреевич, библиотекарь вы прекрасный, а психолог никудышный…
– Неужели вы сами не понимаете, что натворили?! Это же нехорошо, нечестно. Против воли! Вы впутали совершенно постороннего человека… Как теперь расхлебаете?
– Он – не посторонний, – с чувством сказала Маргарита Тихоновна. – Он – племянник Максима Даниловича…
– Сдаюсь, – с досадой капитулировал Буркин, – время покажет… – Глянул на часы. – И у нас его осталось чуть больше суток. Мы вам позвоним, Маргарита Тихоновна.
– До скорого, Василий Андреевич.
Цех постепенно опустел. Кто-то из наблюдателей взял у Пал Палыча ключи от «жигулей» Колесова.
– Терешников решил: тем троим вроде аварию будут имитировать. В ста километрах, за Урмутом, – пояснил Пал Палыч.
Простилась с нами Симонян, напоследок еще раз пообещавшая помощь своего хваленого Муромца Гаршенина.
На минуту подошел невысокий и хроменький человек по фамилии Латохин, библиотекарь колонтайской читальни. Он сказал, что пришлет не меньше десятка бойцов. Видимо, это одолжение носило официальный характер, и Маргарита Тихоновна подписала ему какой-то документ.
– А сами не появитесь? – спросил Луцис.
– Увы, – ответил Латохин, похлопав себя по больной ноге. – Здоровье не позволяет. Отвоевался я, товарищ Луцис, – и, спрятав бумагу в красную пластиковую папку, простился, ухромал сам и увел своих людей.
Первым подвел итог Игорь Валерьевич Кручина:
– Ну что, братцы, не так уж все и плохо. Нас восемнадцать, плюс десять колонтайских, шестерых дает Симонян и предположительно столько же Буркин. Живем, Маргарита Тихоновна! – и стукнул крепким кулаком себя по ладони.
В цеху погасили свет, кто-то крикнул: «Широнинцы, собрание окончено, закругляйтесь, мы уже закрываем! На улице договорите!». Заскрипела, наплывая чернотой, стальная дверь, перекрыла половину входа. Рабочий забил в бетонный пол массивный стержень шпингалета.
