Конечно, можно упрекать меня в том, что я ранее не подошел правильно к оценке меньшевизма. Это значит упрекать меня в том, что я не стал большевиком с 1903 года. Однако, никто по произволу не выбирает путей своего развития. Я шел к большевизму долгими и сложными путями. На этих путях у меня не было других интересов, кроме интересов революции и пролетариата. Я боролся с ленинизмом, когда был убежден, что ленинизм неправильно раскалывает рабочий класс. Когда я на опыте годов понял свою ошибку, я пришел к ленинизму. За этот сложный путь своего развития я несу, разумеется, политическую ответственность.
(
Все мое прошлое было, однако, полностью и целиком известно Центральному Комитету нашей партии и всем старым ее членам, когда я в мае 1917 года вернулся из Америки и предоставил себя в распоряжение большевистской партии. В этом прошлом были политические ошибки, но не было ничего, что налагало бы хоть малейшее пятно на мою революционную честь. Если я позже многих других товарищей пришел к ленинизму, то я пришел все же достаточно рано, чтобы в числе ближайших соратников Ленина принять участие в июльских днях, в октябрьской революции, в гражданской войне и в другой работе советских годов. Когда я однажды выразился (это вменяется мне в особую вину), что считаю свой путь прихода к большевизму не менее надежным, чем другие пути, то, я, разумеется, имел в виду индивидуальные интеллигентские пути, а не коллективный путь пролетарской партии. Я хотел этим сказать лишь то, что, наскольку человеку дано судить о себе, мой путь привел меня к большевизму прочно и навсегда. Единственно для пояснения своей мысли я позволю себе привести исторический пример. Франц Меринг, известный немецкий марксист, пришел к Марксу и Энгельсу поздно и после большой борьбы. Более того, Меринг сперва подошел к социал-демократии, затем отошел от нее и лишь впоследствии примкнул к ней окончательно. Можно найти в старых архивах жестокие выступления Меринга против Маркса и Энгельса и уничтожающие отзывы Энгельса о Меринге. Во внутрипартийной борьбе Мерингу не раз впоследствии напоминали о его прошлом. Тем не менее Меринг пришел к марксизму прочно и до конца и умер, как основатель германской коммунистической партии.
Тов. Каменев с большой тщательностью подобрал все те ленинские цитаты, где вскрывалась ошибочность моей позиции. Полемические удары Ленина в течение ряда лет тов. Каменев превращает в мою законченную характеристику. У читателя должно, однако, возникнуть впечатление, что эта характеристика неполна. Так, читатель совершенно не найдет при этом ответа на вопрос о том, были ли в моей предшествующей (до 1914 и до 1917 годов) революционной деятельности только ошибки, или были в ней и такие стороны, которые сближали меня с большевизмом, вели к нему и привели к нему. Без ответа на этот вопрос характер дальнейшего моего участия в работе партии оставался бы совершенно необъяснимым. Наряду с этим, каменевская характеристика порождает неминуемо и вопросы другого, уже чисто фактического порядка. Неужели Ленин говорил и писал только то, что собрано у тов. Каменева? Неужели у Ленина не было других отзывов, уже на основании опыта годов революции? Неужели ныне, в конце 1924 года, правильно и добросовестно сообщать партии одни лишь отзывы дореволюционных годов, ничего не говоря об отзывах, выросших из совместной работы и борьбы? Вот вопрос, который неизбежно должен возникнуть у каждого серьезного читателя. Старые цитаты на этот вопрос не отвечают. Они порождают лишь вывод о тенденциозности и предвзятости.
