— Ты ходишь здесь в школу, так ведь? Я забыла, как она называется. Та, что за углом.
— Школа Кейс, — ответил он.
— Точно, Кейс. А когда ты ходил в садик, то твоей воспитательницей была миссис Инглман?
— Да. Она умерла.
— Я знаю, — сказала я. — Она была моей подругой.
— Она и моей подругой была, — сказал мальчик.
Было немного странно услышать такую фразу о воспитательнице от мальчика девяти или десяти лет. Они с Раскэлом были похожи — оба такие непредсказуемые.
— Мне ее не хватает, — сказала я.
— И мне, — сказал мальчик, беря собаку за ошейник. — Мне пора.
— И мне, — сказала я. — Пока.
Я не замечала ошейника, пока до него не дотронулся Зик. Зик по-прежнему был для меня загадкой, но зато теперь мне стало понятно, почему пес не переходил границы лужайки и почему чудесный пейзаж не был изуродован забором. Дело вот в чем. По периметру двора закапывается провод, передающий радиосигналы, которые поступают в приемник, зашитый в собачий ошейник. Стоит собаке пересечь границу дозволенного пространства, как она тут же слышит предупреждающий гудок. Предупреждающий? Ну да. Если пес тут же не отступит, то из ошейника его ударит электрическим током. Эта система стоит недешево, но, как я уже сказала, пейзаж она не уродует.
Вернувшись домой, я немедленно выставила из кухни Лию, Джеффа, парочку Сифов и Эмм, села за стол, спрятала ноги в ненаэлектризованную шерсть Рауди и написала статью об электронном контроле за собаками. Мой редактор Бонни уже не раз отклоняла мои статьи на эту тему, объясняя это тем, что данная тема «не представляет интереса для читателей «Собачьей жизни»«. Под читателями она, скорее всего, подразумевала рекламодателей, а не подписчиков, но доля здравого смысла в ее позиции все же была — некоторые читатели журнала действительно пользуются электроошейниками и без особой радости прочитали бы, что им следует завязать с этим приспособлением. После того как мое предложение было отклонено в последний раз, я сказала Бонни, что редактор св. Павла тоже, вероятно, пытался объяснить ему, что Послание к коринфянам не представляет интереса для читателей. Бонни достаточно резко ответила, что мое дело писать о собаках, а не проповедовать Евангелие. Затем она повесила трубку. Я почувствовала злость и бессилие. Ведь я не предлагала ничего бредового или радикального.
Тем не менее статья написалась как-то сама собой, и, когда с ней было покончено, я в общих чертах наметила еще одну, об удалении собачьей шерсти с ковров и мебельной обивки.
