Моор привел также к Радеку барона Ойгена фон Рейбница, товарища Людендорфа по кадетскому корпусу. Живший затем какое-то время у Рейбница Радек назвал Рейбница первым представителем "национал-большевизма". Рейбниц действительно выступал впоследствии за союз с советской Россией с целью освобождения Германии от Версальского договора. Однако национал-большевистские идеи находили отклик не только в офицерских и академических кругах, но и в рядах ГКП, прежде всего в Гамбурге.
Организацией встреч Радека (и добычей фальшивых паспортов для его посетителей) занимался старый знакомый - агент германского правительства, швейцарский социал-демократ Карл Моор. Отправившись в Россию вскоре после большевистского переворота, он с небольшими перерывами пробыл там почти полтора года и в марте 1919 г. возвратился в Берлин. Там Моор пытался добиться согласия германского правительства на совместные советско-германские действия против Антанты и параллельно стал главным связующим звеном между Радеком и внешним миром. Моор получил разрешение германских властей говорить с Радеком с глазу на глаз и стал его представителем во всех контактах. Вот как описывала организацию встречи с Радеком Рут Фишер (Эльфрида Фридлендер, урожденная Эйслер) - видная руководительница австрийской, а затем и германской компартий, переселившаяся из Вены в Берлин в августе 1919 г.: "Радек хотел познакомиться со мною и послал ко мне Моора, чтобы тот привел меня в Моабитскую тюрьму. К моему громадному удивлению Моор привел меня в ставку Генштаба на Бендлерштрассе, где перед нами автоматически открывались все двери. Один из офицеров передал мне паспорт с явно фальшивой фамилией и биографическими данными, и с этим паспортом я имела право трижды в неделю приходить к Радеку в его камеру".
По мнению Фишер Радек начал склоняться к национал-большевизму уже в октябре 1919 г., когда Юденич стоял у Петербурга. В то время, находясь в тюрьме, он приготовился к самым плохим известиям из России и надеялся добиться взаимопонимания с определенными кругами германской армии и обеспечить себе защиту от войск союзников (которые могли добиваться - и действительно добивались - его выдачи, как противника Антанты). В это время он и начал принимать у себя двух видных представителей германского (гамбургского) национал-большевизма - Генриха Лауфенберга и Фрица Вольфгейма. А еще через два месяца, в доме у барона фон Рейбница и на квартире шенбергского комиссара полиции Шмидта, в ожидании отъезда в Россию, он дискутировал на тему о национал-большевизме с офицером германской военной разведки полковником Бауэром и контр-адмиралом фон Гинце, доказывая, как и в своем "салоне", что "Ленин желает союза с Германией против западных государств-победителей"=37.
