И все же, несмотря на, казалось бы, идеальные условия для вождения автомобиля, в среднестатистический день в Лос-Анджелесе по необъяснимым причинам происходит до двухсот дорожно-транспортных происшествий.
Когда Мартин проснулся, визжали покрышки, корежился металл. Визг – это обжигающая боль где-то за левым глазом, металл – отвратительный привкус во рту. ДТП у него в мозгу. Тревожные сирены в организме. Все симптомы чудовищного отходняка после вчерашнего кайфа. Что не удивительно, учитывая количество выкуренной им дури.
Он увидел, что рядом спит женщина. Бог ты мой, вопреки земному притяжению ее сиськи стояли вертикально, не падая. Мартин подумал, что, может быть, они вдвоем лежат на потолке, или находятся в состоянии невесомости, или в Австралии – должно же быть какое-то объяснение феномену этих сисек! Потом вспомнил, что на ощупь они твердые, как камни. На лице Мартина появилось удивленно-брезгливое выражение – поддельные груди, крашеные под блондинку волосы, кожа с искусственным загаром цвета морковного сока – все в ней было ненастоящее. Может, она вообще ему только мерещится?
Мартин потянулся, выбрался из постели и поплелся в ванную комнату. Ему нравилось принимать душ по утрам. Он не чувствовал себя полностью проснувшимся, если не постоит под душем. Горячая вода ласково будит тело, аромат душистого мыла оживляет сознание, влажный от пара воздух освежает легкие, закоптелые от выкуренной накануне травки.
После облегчающей душу процедуры повеселевший Мартин пришел на кухню. Эстеван уже сидел за столом и с аппетитом уплетал яичницу-болтунью, закусывая молодыми стеблями кактуса нопалито. У плиты стояла девушка-мексиканка – та, что с настоящей грудью. Как узнал Мартин позже, ее зовут Лупе. Только теперь, при свете дня ему стало видно, какая она красивая и женственная. В ее внешности типичные индейские черты преобладали над типичными мексиканскими. Черные волосы и глаза, гладкая, смуглая кожа терракотового оттенка. Она обернулась к Мартину.
– Буэнос диас!
Мартин кивнул.
– Доброе утро!
Эстеван поднял голову от тарелки.
– Садись есть! Нам сегодня предстоит разгрести кучу дерьма.
Лупе подала Мартину тарелку и вилку.
– Спасибо.
Мартин сел, отпил из чашки кофе и помедлил, ожидая, как отреагирует на горячую, горьковатую жидкость его промаринованный текилой желудок. Испытанное ощущение он определил бы скорее как тошнотворное. Эстеван густо сдабривал свою яичницу горячим соусом, который у Мартина всегда вызывает нестерпимое жжение на языке, а губы потом весь день болезненно горят. Эстеван сказал с набитым ртом:
