Мысленно оглядываясь на их совместное прошлое, Боб неожиданно для себя пришел к умозаключению, что Мора не только поставила его перед собой на колени, но связала по рукам и ногам, а в итоге выбросила на свалку. Пенис его вдруг сник и съежился, как проколотый воздушный шарик. Стал маленьким и безжизненным. Боб понял, что ему уже никогда не заниматься сексом с Морой.
Она называла его омерзительным. Он называл это предательством. Боб тяжело вздохнул. Он любил Мору, но это не значит, что ей можно пинать его, как футбольный мяч.
Боб взял с прикроватной тумбочки полароидную карточку покрытой наколками руки. При виде знакомой татуировки ему захотелось встретиться с той женщиной. «Может быть, я смогу найти ее, – подумал Боб. – Может быть, она добрая и нежная, и не станет называть мой пенис омерзительным!»
Он встал и начал собираться на работу. Этот ритуал – Боб в самом деле считал его ритуалом – повторялся каждое утро, кроме воскресений, когда он любил поваляться, почитать в постели газету и долго, до изнеможения заниматься сексом с Морой, пока организм не потребует срочно восполнить нехватку протеина.
Но сегодня была среда, а значит, день будничного ритуала. Боб развинтил итальянскую кофеварку для приготовления эспрессо, и налил воды в нижнюю часть вплоть до резиновой прокладочки. Потом вставил на место металлическое ситечко и ложечкой наполнил его с небольшим верхом тонко помолотым кофе. В ноздри приятно ударил насыщенный запах темно-землистого порошка. Боб привинтил верхнюю половину к нижней и зажег горелку. Затем налил молока в маленький кувшинчик и поставил на плиту подогреваться.
С кухни Боб направился в ванную комнату. Он как раз успевал сходить на толчок прежде, чем сварится кофе – процедура, отработанная за долгие годы. Кофеварку будто нарочно сделали с расчетом на его пропускную способность.
Под удаляющийся шум спущенной воды в унитазе Боб вернулся на кухню именно в тот момент, когда горловое бульканье кофеварки переросло в мощный рев. Он выключил газ и стал одновременно наливать в чашку кофе и молоко, следя, чтобы получился правильный цвет. Точно также наполнил и вторую чашку.
Обе чашки Боб по установившейся традиции отнес в спальню и поставил одну на прикроватную тумбочку рядом с Морой. Она пошевелилась.
– Спасибо.
Боб отхлебнул кофе и прокашлялся. Он не ответил, как обычно, «на здоровье», и не пожелал ей доброго утра. Его голова была занята мыслями о женщине с татуировки и о жизни, в которой есть место удовольствиям. Боб обернулся к Море.
