– О том, как муж решил отделаться от своей жены. Старая, как мир, история.
– Очень избитый сюжет, – заметил Коля. – Советую придумать что-нибудь поновее.
– Боюсь, это не получится. – В Виктории взыграл привычный азарт. – Все причины убийств известны еще с тех времен, как некий Каин поссорился с неким Авелем. Кстати, об этом тоже было написано в книге.
Коля задал еще несколько вопросов, изображая заинтересованность. Виктория отвечала почти машинально, в который раз обводя на листке бумаги число «465 к», так что к концу разговора каждая из черточек, составлявших эти знаки, была уже в полсантиметра толщиной.
– Ну ладно, – сказал наконец бывший одноклассник. – Если что, ты это… звони.
Она пообещала позвонить, выслушала на прощание еще пару сплетен о тех, кто был на вечере встречи, и нажала на кнопку отбоя.
На самом деле ей предстоял сейчас совершенно другой разговор. Она достала листок с номером Антона и стала его набирать.
– Алло!
Он зевнул и протер рукой глаза.
– Антон, это Игнатов. Срочно ко мне!
– Но я…
– Живо, я сказал!
– Но сегодня… – Антон хотел было напомнить, что у него выходной, однако прокурор не дал ему договорить.
– Не на работу, а прямо ко мне домой. Там и поговорим. Ты же недалеко от меня живешь, в паре кварталов, верно? Ну и отлично.
– Что-то случилось? – безнадежно спросил Антон, отлично понимая, что в выходной день Игнатов ни за что не стал бы выдергивать его из постели по пустякам.
– Случилось, – свирепо пропыхтел прокурор. – Третий труп.
– Кто на этот раз?
– Угадай с трех раз! Это не телефонный разговор, Антон. Поговорим у меня.
Холодная вода из крана, от которой сводит зубы, дождь над городом, дождь над ним, Антоном.
И, как назло, он забыл дома зонтик.
– Входи.
Уют, полностью прирученное пространство, огромная теплая квартира. Под ногами лениво крутится большая рыжеватая собака, то и дело норовит подсунуть морду под руку гостя, чтобы он ее погладил. На кухне что-то соблазнительно шкворчит, и, обернувшись в ту сторону, следователь успевает заметить, как за витражными стеклами ходит, то и дело пробуя еду, крупная тень – жена Игнатова.
– Тапочки вон там, – командует прокурор. – Проходи. Не сюда, туда… Затвори дверь.
Но прежде чем следователь успевает ее закрыть, рыжеватая собака каким-то невероятным образом просачивается в крошечную щель – иначе и не скажешь – и ложится возле ног хозяина. Игнатов пытается изобразить свирепую гримасу, но получается все равно улыбка.
