– Все верно? – спросил Антон.
– Вроде бы да, – ответила Лиза и поставила подпись, быструю и решительную, которая странным образом контрастировала со всем ее обликом. – Я могу идти? – несмело спросила она.
– Да, идите.
Он запер дверь и отправился к прокурору, который сидел в своем кабинете в облаке дыма и одну за другой смолил крепкие сигареты. При виде Антона прокурор свирепо прищурился.
– А! Ну что, вундеркинд? Как дело лондонской мадамы? Нарыл что-нибудь?
Шестидесятитрехлетний прокурор Игнатов всех следователей моложе сорока называл вундеркиндами.
– Нового ничего нет, – признался Антон и, подумав, уточнил: – Пока.
– Х… работаете, – донеслось до него из облака дыма.
– Простите, Андрей Сидорович? – растерялся Антон.
– Именно то, что я сказал, – ехидно ответил прокурор и протянул ему какую-то папку. – Любуйся. Второй труп.
Антон открыл папку, полюбовался и осторожно закрыл ее.
– Я знаю этого человека, – объявил он. – Совсем недавно я его допрашивал. Это Геннадий Нифонтов, одноклассник убитой.
– Сбит машиной, – свирепо пропыхтел прокурор. – Открываем роман нашей писательницы, и что мы видим? – Он извлек из дыма мятый том в зеленой обложке. – Жертва номер два, молодой мужчина, сбитый машиной. Страница пятьдесят три. Ты можешь объяснить это, Антон? – закричал Игнатов. – Я – не могу!
Следователь кашлянул. От сигаретного дыма у него першило в горле.
– Я внимательно прочитал роман, – сказал он, – и заранее навел кое-какие справки. У Виктории Палей нет машины, и она не умеет водить.
– Это известно с ее слов? – пробурчал прокурор, малость поостыв.
– Нет, со слов ее знакомых. Все они говорят одно и то же.
С гримасой отвращения прокурор пролистнул несколько страниц.
– Судя по всему, дама любит разнообразие. Третья жертва – мужчина, и его задушат. Четвертого, между прочим, повесят, причем это еще не конец. Ненавижу детективы, – горестно признался прокурор, захлопывая книжку. – Ну, допустим, арестуем мы ее, и что? Пресса подымет хай, дама получит вселенскую славу, а нас с тобой сожрут и костей не оставят. Она точно не умеет водить машину?
– Да. Обычно Палей говорит, что не любит возиться с техникой, но это не совсем так. Просто она страдает клаустрофобией и не любит замкнутых пространств.
– Очень плохо, – вздохнул Игнатов, обмякая в кресле. – Если эта графоманка тут ни при чем, получается, что мы имеем дело с маньяком. Лично я предпочел бы графоманку, потому что ловить психа – то еще удовольствие, Антон. Если это просочится в прессу…
