заставят вас изменяться. А любое изменение всегда связано с болью. Ибо боль это то, что, во-первых, является платой за изменение, а во-вторых, тот ресурс, который и позволяет преодолеть порог, взойти на следующую ступень, подняться над собой прежним. И боль физическая будет наиболее легкой из них…
Когда он замолчал, на лужайке перед скамейкой повисла напряженная тишина. Кажется, даже ветер затих и перестал шелестеть листьями олив.
— Я не тороплю вас, — мягко заговорил преподобный, — у вас есть время до завтра. Завтра с рассветом каждый из вас либо покинет стены монастыря. Теперь вам не составит труда пройти несколько миль до порта, где вы сможете восстановить утраченные в огне кредитки, после чего навсегда оставить Игил Лайм. Либо возьмет мотыгу и отправится на свекольное поле, чтобы вести уже привычную жизнь и потихоньку двигаться дальше по пути простых уроков, оставаясь под защитой монастыря. Либо придет ко мне, готовый к таким испытаниям, которые еще не встречались на вашем пути… — Преподобный повернулся к Волку и, пристально посмотрев ему в глаза, закончил: — Никому из вас…
На следующее утро Ирайр проснулся очень рано. Его слегка знобило. То ли ночь выдалась гораздо холоднее прежних, то ли, что более вероятно, дело было в охватившем его возбуждении. Но в отличие от возбуждения, которое ему довелось ощутить в тот момент, когда он приближался к воротам этого монастыря, теперь к предвкушению чего-то чудесного или как минимум необычного примешивался еще и ясно осознаваемый страх. Причем страх не перед неизвестным, а как раз перед известным, ибо за время простых уроков он научился гораздо точнее определять границы своих собственных сил и возможностей. Людям всегда свойственно переоценивать себя — свои силы, возможности, влияние и способности, а в своих неудачах винить кого-то другого либо стечение обстоятельств. И хотя ясное и точное осознание собственной вины в том, что с ними происходило, было едва ли не первым уроком, преподанным им в монастыре, сейчас именно это и было причиной его собственных страхов. Он боялся, что его способностей и возможностей может просто не хватить. Но ведь, демоны Игура, Господь зачем-то привел его, вместе с остальными, на порог этого монастыря… Значит, у него есть хотя бы один шанс из тысячи преодолеть себя, прежнего. А ведь это очень много — знать, что у тебя есть шанс. Очень много…
Сложные уроки начались с неожиданного. Привратник поднял их на рассвете и, не дав завтрака, куда-то повел. Шли они не очень долго — те же двадцать минут, но на этот раз их путь окончился не у топки, не у пруда и не у свекольного поля, а у каменного здания с выбеленными стенами и такими странными пропорциями, что, казалось, будто оно вот-вот взлетит. Здание было увенчано несколькими круглыми золочеными куполами с вытянутым центром, на котором был водружен странный восьмиконечный то ли крест, то ли звезда. У раскрытых дверей их ждал отец Дитер.
