— А-а, — разочарованно протянула девица, отодвигаясь от Пэриса и присасываясь к своему коктейлю.
— А кто такие апостолы? — спросил Пэрис, когда она вылакала стакан.
— Апостолы? Ну это те, кто организует Игру. Слушай… — девица окинула его заинтересованным взглядом и тут же вновь придвинулась вплотную. — Если ты на короткой ноге с Ники-хитрецом, то вполне можешь напроситься на Игру. А возьми меня с собой? Не пожалеешь, — и она шаловливо провела язычком по припухлым губкам. — Я так мечтаю попасть на Игру. А войти в число Игроков вообще мечта всей моей жизни! Возьми, ну пожалуйста…
— Ну, меня ведь еще самого не пригласили, — отшутился Пэрис, решив не расспрашивать про Игру. Девица, конечно, попалась словоохотливая, но у него уже было достаточно информации, чтобы поразмышлять. К тому же про Игру можно будет спросить и у Ники…
— Но, если пригласят, меня не забудешь, честно? — не отставала девица.
Пэрис кивнул.
— Класс! — просияла она. — Слушай, а давай после вечеринки поедем к тебе. То есть можно, конечно, и ко мне, но у меня такой бардак. Мы с Лимб и Дади перед вечеринкой немножко расслабились, а служанка придет только утром…
В этот момент музыка внезапно стихла, и над танцполом зазвучали фанфары.
— Bay, Сюрприз! — взвизгнула девица, и в ту же секунду ее будто ветром сдуло с табурета.
— Господа, — послышался из динамиков мягко-завораживающий голос Ники, — мы представляем вам наш Сюрприз!
И тут тяжелые занавеси, перекрывавшие пространство между двумя самыми большим стойками динамиков раздвинулись, и на танцпол медленно въехал подиум, на котором была распята обнаженная девочка. Нет, там не было креста. Только четыре стойки по бокам. И ее руки, и ноги не были пробиты гвоздями. Но она была распята. Потому что кожа ее рук, ног, плеч, а также губы, соски и ноздри были пронзены сотнями крючков с маленькими колечками, от которых к четырем столбам по бокам подиума тянулись тонкие, но явно прочные нити. Так что девочка могла стоять только в крайне неудобной позе — сильно согнувшись, как будто приглашая самцов пристроиться сзади и дать волю похоти.
Толпа взревела. Девицы принялись обливать себя коктейлями и срывать с себя одежду, а голос Ники продолжил:
— Ее зовут Лилит. Первая женщина! И как первая женщина она также невинна. И так же как Лилит, она жаждет принять в себя мужское семя. Но не для того, чтобы родить и зачать. А для того чтобы получить наслаждение. И она готова его получать и доставлять.
