— Разумеется, милочка.
Амара посмотрела во двор, где пара мальчишек лет шести или семи выскочила из своих укрытий в фургоне, за спиной Бернарда. Он притворно на них зарычал, быстро развернулся, словно собираясь их схватить, они потеряли равновесие и с громким смехом попадали на землю. Бернард улыбнулся, взъерошил им волосы и взмахом руки показал, чтобы они отправлялись по своим делам. Амара вдруг обнаружила, что улыбается.
Голос Серай прозвучал тише и мягче.
— Разумеется, ты должна его оставить.
Амара почувствовала, как у нее напряглась спина, и она посмотрела мимо своей собеседницы в окно.
— Ты курсор, — продолжала Серай. — Тебе отдано доверие Первого лорда. И ты поклялась служить ему до конца своих дней.
— Мне это известно, — сказала Амара, — но…
Серай покачала головой.
— Амара, ты не можешь так с ним поступить, если ты действительно его любишь. Теперь Бернард является лордом королевства. У него есть собственные обязательства и долг. Один из них взять себе жену, для которой его интересы будут превыше всего.
Амара посмотрела на Бернарда и двоих мальчишек и почувствовала, как на глаза наворачиваются слезы.
— У него есть и другие обязательства, — сказала с сочувствием, но твердо Серай. — Среди прочего он должен произвести на свет детей, чтобы магия, живущая в его крови, укрепила могущество нашего королевства.
— А я бесплодна, — прошептала Амара, прижала руку к низу своего живота, и ей показалось, что она ощущает почти невидимые шрамы, оставшиеся после тяжелой болезни. Она почувствовала горечь во рту. — Я не смогу дать ему детей.
Серай покачала головой и выглянула в окно. Фредерик вывел вторую пару громадных гаргантов и вместе с Бернардом начал надевать на них упряжь, в то время как остальные гольдеры сновали между домом и двором почти непрерывным потоком, складывая мешки и ящики на землю, чтобы их затем погрузили на спины животных. Серай поднялась на цыпочки и медленно задернула штору.
— Мне очень жаль, милая.
— Я никогда об этом не думала, — сказала Амара, по щекам которой катились слезы. — Понимаешь, я была так счастлива, и я никогда…
— Любовь — это огонь, Амара. Подойдешь к нему слишком близко и сгоришь. — Серай подошла к Амаре и прикоснулась к ее щеке тыльной стороной ладони. — Ты знаешь, что должна сделать.
— Знаю.
— Тогда сделай это быстро. И чисто. — Серай вздохнула. — Я знаю, о чем говорю. Мне правда очень жаль, дорогая.
Амара закрыла глаза и с несчастным видом прижалась щекой к руке Серай. Она не могла остановить слезы. Да и не пыталась.
