— В этом нет необходимости, графиня, — сказал Горацио. — Прошу вас, сообщите стедгольдеру Исане, что мы ее ждем, чтобы немедленно отправиться в путь.
— Вы подождете до тех пор, пока стедгольдер Исана не будет готова, — сказала она так, чтобы ее услышали все во дворе. — А поскольку вы являетесь гостем в ее стедгольде, трибун, я рассчитываю, что вы будете вести себя, как подобает рыцарю и солдату Королевского легиона по отношению к гражданину королевства.
Горацио прищурился, он явно с трудом сдерживал ярость, но едва заметно кивнул в ответ.
— Далее, — продолжала Амара, — я настойчиво советую вам позволить вашим людям отдохнуть и поесть, когда у них есть такая возможность. Если погода ухудшится, им потребуются все их силы.
— Я не обязан повиноваться вашим приказам относительно того, как мне следует командовать моими людьми, графиня, — рявкнул Горацио.
— Ну и ну! — послышался женский голос из закрытого паланкина. — Может, стоит дать каждому из вас по дубинке, тогда вы сможете забить друг друга до смерти. Не вижу другого способа прекратить эту безобразную сцену. Рольф, прошу тебя!
Один из рыцарей немедленно подошел к дальнему краю паланкина, открыл дверцу и предложил руку крошечной женщине, которая выбралась наружу. Она могла бы быть пяти футов ростом, но все равно выглядела бы хрупкой и изящной, стройной, точно парцианская ласточка. Кожа у нее была цвета темного меда, а роскошные блестящие волосы — чернее влажного угля. Платье из великолепного шелка приглушенных тонов коричневого и серого цветов было гораздо более открытым, чем считалось приличным для женщины любого положения. Ее красота казалась пугающей, а черные глаза слишком большими для лица. Две нитки жемчуга цвета закатного солнца, добытого где-то в море на ее родине, украшали волосы и еще две — обвивали шею.
Жемчужное ожерелье было прекрасным и очень дорогим — но не скрывало, что под ним находился ошейник рабыни.
— Амара, — проворковала женщина и широко улыбнулась. — Ты всего пару лет назад покинула цивилизованный юг, а уже превратилась в дикарку. — Она протянула Амаре обе руки. — Ты, наверное, меня совсем забыла.
Амара улыбнулась.
— Серай, — сказала она и, шагнув вперед, взяла обе протянутые руки.
Как и всегда, стоя рядом с Серай, наделенной изысканной красотой, она почувствовала себя неуклюжей и слишком высокой, но ее это ничуть не беспокоило.
— А что ты здесь делаешь?
В глазах Серай зажегся веселый огонек, и она слегка покачнулась.
