– Амабель? – Брамли удивился. – Разве я не объяснил? Она была моей женой. Умерла, бедняжка. – Он покачал головой и добавил: – Она – мать Крессиды.
Джек спросил:
– Где она теперь?
Доктор Брамли выглядел совершенно сраженным.
– А… в могиле, мой мальчик. Разумеется, в могиле. Я отслужил панихиду. Всем занималась Крессида.
Да, подумал Джек, дражайший родственник ни на йоту не изменился за прошедшие двадцать пять лет.
– Я… хотел спросить, где Крессида? То есть, мисс Брамли?
– А! – с видимым облегчением произнес старик. – Она куда-то исчезла. Видите ли, я задремал в гостиной – у камина было так тепло. А когда слуга пригласил меня к вам, она отобрала у меня свой плащ и исчезла.
– Отобрала плащ? – Этого Джек понять не мог.
– Да. Она отдала его мне, когда мы ехали в двуколке. Насильно закутала меня. Представляете? Священник в красном плаще. Ужасно глупо!
Джек подавил улыбку. Вот бы взглянуть на это зрелище! Но, по крайней мере, у негодной девицы хватило ума укутать бедного старого отца. А вот здравого смысла, чтобы нанять более подходящую карету, чем двуколка, у нее не нашлось. Что касается поездки из Корнуолла на крыше пассажирского дилижанса зимой, то об этом он с ней еще поговорит. И багаж она где-то оставила…
– Сэр, почему, скажите на милость, вы мне не написали? Я с радостью выслал бы за вами карету прямо в Корнуолл.
Доктор Брамли изумился.
– Но я писал. Это я помню… Возможно письмо затерялось. Вам лучше спросить Крессиду, мой мальчик. Такими делами занимается она.
Мисс Крессида Брамли сидела на полу у камина в гостиной, куда ее привел суровый на вид дворецкий. И зачем только они уехали из Корнуолла?
Почему мужчинам достаточно бросить на нее всего один взгляд, чтобы решить – с такой можно не церемониться? Наверное, из-за веснушек, вздернутого носа или, может быть, из-за рыжих волос?
И почему она так глупо себя повела, устроив перепалку с высоким темноволосым джентльменом в саду? Кем еще он мог быть, кроме как ничего не подозревающим и, вероятно, не радушным хозяином? Очевидно, он уже вернулся и пригласил к себе отца. Остается только надеяться, что преподобный доктор Брамли произведет лучшее впечатление, чем его дочь.
Но все равно он не должен был грубить. Хотя она и столкнулась с ним, но не так уж сильно и ударила. Он такой огромный, что трудно причинить ему боль. Даже у Эндрю, который был очень высок и хорошо сложен, не столь широкие плечи.
При мысли об Эндрю ей стало горько. Зачем вспоминать? Правда, это послужит ей уроком: джентльмены именно так смотрят на девушек ее происхождения и положения, и их признаниям в любви не стоит доверять. Это-то она запомнит, а остальное забудет, так как теперь придется привыкать к новым условиям.
