– Замечательно, – огрызнулся Полботинка. – Однако сам-то где он? Мы тут за него волнуемся, а он и не думает разделить нашу тревогу.
Муфта задумался.
Куда же всё-таки мог подеваться Моховая Борода? Что могло с ним случиться?
– Надеюсь, что никто нечаянно не наступил на него, пока он спал, – вдруг сказал Полботинка. – Такие вещи иногда очень печально кончаются.
Муфта испуганно уставился на Полботинка.
– А если и впрямь… – произнёс он дрожащим голосом. – Если вдруг кто-то и в самом деле в темноте наступил на него?.. Это же вполне вероятно.
– Разумеется, – сказал Полботинка. – И в результате возможен перелом или ещё что-нибудь пострашнее. Я надеюсь, что его, по крайней мере, тут же отправили в больницу.
Муфта побледнел.
– Перелом, – заикаясь, сказал он. – И в самом начале отпуска… Это было бы ужасно!
– Приятного, конечно, мало, – согласился Полботинка. – Поскольку если нога в гипсе, то на прибрежном песке особенно не порезвишься. Гипс есть гипс. Или ты думаешь иначе?
Муфта ничего не ответил. У него пока не было своего мнения. Он представил себе, как Моховая Борода страдает сейчас где-то на больничной койке. И что всего ужаснее – он там один среди совершенно чужих людей. Рядом нет никого из близких, кто бы ему посочувствовал и утешил. Муфта знал, что такое одиночество. Он сам когда-то был бесконечно одинок. Но у него, по крайней мере, кости целы были. Что же касается Моховой Бороды, то…
Муфта не мог додумать до конца. Слезы брызнули у него из глаз.
– Ну и ну? – удивился Полботинка. – Что это с тобой?
Он смотрел, как слезы стекали на Муфтину муфту и думал, что Муфта совершенно напрасно не воспользовался ванной номера «люкс»: теперь его муфта всё равно промокла насквозь. Вода в ванне или из глаз – какая тут, собственно, разница…
– Ох, бедный Моховая Борода! – причитал Муфта. – Где же он лежит с переломанными ногами?
– Брось ты так уж страшно горевать! – пытался успокоить Муфту Полботинка. – Ведь ещё совсем не установлено, что у него сломаны обе ноги. Может быть, вторая нога совсем целёхонька?
– Ты думаешь? – спросил Муфта с проблеском надежды.
– А почему бы и нет? – продолжал Полботинка. – Откуда же мне-то знать? Может быть, дело совсем не в ногах, может быть, пострадали как раз руки.
Но этого не следовало говорить.
– Ах, ты, значит, думаешь, что руки?! – воскликнул Муфта, и слезы брызнули у него из глаз с новой силой. – Ой, горюшко! До чего же несправедлива может быть судьба! Разве Моховая Борода хоть когда-нибудь кому-нибудь причинил своими руками зло? О, нет, ничего подобного! Как раз наоборот. Своими руками он собирал в бороде вкусную бруснику и щедро делился ею с товарищами. Своими руками он варил великолепный моховой чай. Своими руками он защищал от злых кошек невинных птенчиков и опекал даже ядовитую гадюку, для которой он был как старший брат. И как же судьба отплатила ему за это? Его руки переломаны, и он никогда больше не сможет творить ими добро.
