– Спокойной ночи, сестра, – ответила Гейл. Оказавшись опять в одиночестве Гейл всплакнула, позволяя слезам свободно скатываться по щекам. Как все перепуталось и переплелось! А все Грэхем Бретт. Если бы только ей удалось узнать, что значат все эти разговоры про загадочную «обеспокоенность» доктора.
Устоял ли он перед чарами Бэрри? Не связано ли с ней, каким-нибудь образом, тревожное состояние доктора? А, главное, почему он так неожиданно стал с Гейл резок и недружелюбен?
«Юджиния» вышла в море; расторгнутая помолвка широко обсуждалась на корабле. И команда, и пассажиры были заинтригованы таким поворотом событий. Как и предполагала сестра Мак Манус, скучающая публика готова была обсуждать самые невероятные причины разрыва.
Неприязнь матери Гарри к его невесте была настолько очевидна, что многие не верили в то, что Бэрри пошла на расторжение помолвки по собственной воле.
Те, кому Бэрри была не очень симпатична, уверяли, что от нее просто откупились. Другие говорили, что бедную девочку запугали. Но никто даже близко не мог предположить истинную подоплеку этого дела.
Джуди Моррис из интендантской службы была в курсе всех последних слухов и охотно делилась ими с Гейл.
– Конечно, Гарри Мэтьюсон сделал красивый жест, позволив Бэрри Харкорт представить все дело, таким образом, будто она сама его бросила. И, между прочим, Гейл, часть народа считает, что тут и ты замешана. Ну, знаешь, эта обычная глупость – человек влюбляется в свою сиделку и так далее.
– Какая чепуха, – сказала Гейл, чувствуя легкую досаду. Она вспомнила туманные предостережения сестры Мак Манус. Никто лучше самой Гейл не знал, насколько не соответствует истине предположение о том, что она заняла место Бэрри в сердце молодого Мэтьюсона. Хоть он и взял в привычку преследовать Гейл в ее свободное время, когда она выбиралась на палубу подышать воздухом, у нее не было на его счет никаких иллюзий. Он постоянно говорил о Бэрри, только о ней. В нем нарастало какое-то неистовство и это беспокоило Гейл. Она понимала, что общение с ней служит для Гарри своего рода предохранительным клапаном. Он изливал ей душу, находя в ней сочувствующего и сдержанного слушателя.
– Девушки? Зачем мне девушки? – возмущенно ответил он как-то раз, когда Гейл предположила, что ему пора заинтересоваться какой-нибудь привлекательной девушкой, которых было на борту довольно много. – Вы думаете, я позволю кому-то из них вышибить из меня дух, как это сделала она? Если я не смогу вернуть Бэрри... – Его лицо искривилось трагической гримасой. – Но еще не все потеряно; Боже мой, еще не все. Любым способом – по-честному или обманом – но я должен ее вернуть иначе я конченый человек.
