Перед тем как заснуть, Гейл решила, что она даст отпор Бэрри. Чем бы это ни грозило.
Над Красным морем стояла мучительная жара. В пассажирах стала заметнее раздражительность. «Юджиния» шла по раскаленному морю под раскаленным небом. Непонятно, как персонал и команда умудрялись выполнять свои обязанности в таком пекле – сама мысль о движении была невыносима, а малейшее усилие заставляло человека покрываться потом.
Гейл страдала от жары вместе с теми, у кого не было возможности укрываться в холлах с кондиционерами или лежать в тени на открытом воздухе, хотя там было временами еще жарче, чем в судовых помещениях.
Каждый раз, когда воздух приходил в движение, казалось, что где-то неподалеку открылась дверца огромной духовки. У Гейл в лазарете уже было несколько пациентов с серьезными случаями теплового удара. Каждый день прибавлялось работы – учащались вызовы в каюты по тому же поводу – тепловой удар.
На Грэхема Бретта, как и на всех остальных, удручающе действовала эта жара. Во время приема больных он большей частью молчал и казался погруженным в свои мысли. Гейл много бы дала, чтобы узнать, о чем он думает.
Как-то раз, вернувшись после перерыва обратно в маленький офис при лазарете, она застала там сестру Мак Манус в обществе Грэхема. Они стояли спиной к дверям; главная медсестра складывала и подавала доктору какое-то письмо.
– Боже, Грэй, – говорила она взволнованно, – если бы ты это сделал! И ведь ты можешь, я знаю! Ты должен. Это покончит с твоим призраком.
Грэхем повернулся, Гейл увидела, что его лицо искажено каким-то сильным переживанием.
– Простите, я не знала... – попятилась к выходу Гейл. Она вышла, чувствуя, что вторглась во что-то очень личное и конфиденциальное.
Гейл раздумывала над смыслом только что увиденного в лазарете. Что может и должен, по мнению сестры Мак Манус, сделать Грэхем? Что-то такое она сказала про призрака. Что за призрак? А выражение лица Грэма напомнило ей тот момент, когда она спросила его о судьбе его давней возлюбленной. Тогда он ответил: «Она умерла» и выражение его лица было похоже на только что увиденное Гейл в офисе.
Странно, что она вспомнила об этом сейчас. Может быть то, о чем доктор говорил с сестрой Мак Манус, как-то связано с этой умершей девушкой? Вряд ли; но что бы это, ни было – оно, похоже, очень важно для Грэхема.
Эта новая тайна, на фоне непрекращающейся жары, как-то угнетающе действовала на Гейл.
Она гадала, предложит ей Грэхем прогулку по Адену, к которому они постепенно приближались, или нет. Вряд ли он захочет гулять по такой жаре. Но, может быть, Грэхем поймет, как ей хочется увидеть абсолютно все на их пути... Она позволила себе надеяться.
