Как замечательно это будет – работать рядом с ним все долгое время путешествия! Радостное предчувствие немного омрачалось мыслью о Бэрри.
У Гейл за всеми хлопотами дня как-то не было времени думать обо всем, что связано с ее бывшей родственницей.
Только к полуночи пациентка наконец разрешилась от бремени. Гейл занялась ребенком. Когда она, наконец, освободилась, оставив роженицу на попечении Эни Даунинг, было уже три часа ночи.
– Я решила, что вы обязательно захотите посмотреть на Гибралтар, дорогая. Я знаю, вы поздно легли вчера, но все же... – Голос стюардессы разбудил Гейл. Было позднее утро. Она вспомнила, что доктор решительно запретил ей показываться в лазарете раньше полудня, давая ей возможность выспаться после долгого дежурства.
– Его уже видно? – Гейл вскочила и глянула в иллюминатор. – Господи, да он же будет по левому борту; я ничего отсюда не увижу!
Стюардесса подала ей халат.
– Идите в каюту для стюардов. Там никого нет. – Гейл быстро сунула ноги в тапочки, одела халат и выскочила из каюты. Сквозь иллюминатор ее взгляду открылась величественная Скала, вздымающаяся из темно-синего моря, испещренного бликами. Крепость, стены которой переходили в отвесные стены утеса, в своей живописной суровости казалась символом власти, могущества и исторической романтики.
Они входили в Средиземное море; Гейл не отрывалась от иллюминатора до тех пор, пока величественная древняя скала не пропала из виду.
Вернувшись в каюту, она выпила чаю, оделась и решила провести остаток свободного времени на палубе.
Трудно было поверить, что по этой же самой палубе совсем недавно она под руку с Бреттом пробиралась, вся мокрая от дождя и морских брызг, на корму под завывание ветра. Тогда там не было ни единой живой души, а сейчас палуба расцветилась пестро одетыми людьми всех возрастов, радующихся солнцу и хорошей погоде и развлекающихся каждый на свой манер.
Добравшись до площадки в центре палубы, Гейл заметила Бэрри. Та полулежала в шезлонге, вытянув ноги и выглядела просто потрясающе в свитере цвета зеленого нефрита и короткой белой юбке. Над ней склонился офицер, поглощенный беседой с Бэрри. Гейл не сразу узнала его в белой форменной одежде. Он стоял, поставив одну ногу на подножку шезлонга и упираясь ладонями о колено.
Гейл вздрогнула от неожиданности, узнав в нем Грэма Бретта. Она бесшумно проскользнула мимо них в своих легких больничных туфлях, впрочем, она могла не беспокоиться – они были слишком заняты разговором, чтобы ее заметить.
