Ты мой сын, и я люблю тебя.
Если повести машину достаточно быстро, то его голова будет занята, и голос отца отступит, исчезнет. Исчезнет.
Он заедет в отель за Клэр Уинстон и за шесть часов как-нибудь доедет до дома, ничего не говоря ей ни об отце, ни о матери.
Нетрудно догадаться, что сказала бы Клэр.
«Я отдала бы все, чтобы мои родители снова были со мной. Нашла бы способ простить их. В глубине души ты и сам знаешь, что тебе это нужно».
Волны накатывались на песок и с шипением отступали. Клэр уже час провела на берегу, и ее ногам стало холодно. Иногда она останавливалась, поднимала раковину, разглядывала ее и бросала в воду. Но самую красивую раковину она положила себе в карман.
В одной руке Клэр держала сандалии, а другую время от времени козырьком прикладывала ко лбу и глядела на лестницу, которая вела от отеля к пляжу. Никого.
Где же Куинн?
Утром она нашла на подушке записку. В ней говорилось, что Куинн заказал завтрак на восемь часов, а сам он надеется вернуться к девяти. И ни слова о том, куда он направился.
А она так мечтала пробудиться в его объятиях!
В восемь часов Клэр открыла дверь официанту, который вкатил в номер тележку, и съела завтрак из бельгийских вафель со свежей земляникой и взбитыми сливками – в полном одиночестве.
А потом спустилась на пляж.
– Клэр!
Она повернулась на голос и увидела Куинна, спускающегося по лестнице.
Ее сердце забилось быстрее, и она улыбнулась.
Когда Куинн широкими шагами подошел к ней, Клэр заметила, что и на его губах играет улыбка. В последнее время он улыбался все чаще, и Клэр почувствовала удовлетворение оттого, что смогла привнести веселье в его жизнь.
Она положила руки ему на грудь.
– Как ты…
Куинн поцеловал ее. И еще раз. И еще. Потом крепко притянул к себе.
– Я тосковала без тебя.
Он долго молчал, потом спросил:
– Ты поела?
– Да. А ты?
– Еще нет.
– Я выпью с тобой кофе, пока ты завтракаешь. Но сначала мне надо освежиться.
Он кивнул. Взявшись за руки, они начали подниматься по крутой деревянной лестнице. Наверху был низко расположенный кран с пресной водой. Куинн опустился на колени, чтобы ополоснуть ноги Клэр от песка. Он не торопился, тщательно смывая каждую песчинку, затем помог ей надеть сандалии.
Что-то тяготит его, внезапно поняла Клэр. Она могла судить по тому, как он держал плечи и крепко сжимал губы. Это было что-то значительное, такое, о чем ему не хочется говорить.
Клэр была уверена, что не ошибается, но решила пока ни о чем не расспрашивать его.
