Он выглядел глубоким стариком, хотя ему исполнился только шестьдесят один год.
– Я не знал, что тебя перевели сюда, – сказал Куинн.
– На прошлой неделе. За хорошее поведение, – усмехнулся Роберт краешками губ. – Я много лет назад прекратил попытки связаться с тобой, Бобби. Раз в месяц писал тебе… сколько лет? Семь? Восемь? И каждый раз письма возвращались нераспечатанными.
Куинн проигнорировал боль, звучавшую в тоне отца.
– Я больше не Бобби.
Он отказался от этого имени, когда отца осудили по обвинению в шпионаже и приговорили к пожизненному заключению. Куинну тогда было восемнадцать лет.
Брови Роберта поднялись.
– Как же мне называть тебя?
– Куинн.
– Твое второе имя. Девичья фамилия твоей матери.
– Лучше, чем что-нибудь другое.
Хотя и не очень. Его мать тоже по-своему испортила Куинну жизнь.
– Твоя мать также потеряла твой след, – монотонно продолжил Роберт.
– А я должен был связаться с ней? – прищурился Куинн.
– Да.
– Но ведь она сама оставила меня!
Это случилось сразу после предательства отца.
– Она просила, чтобы ты поехал с ней.
– В Европу? В изгнание? Жить на ваши деньги, добытые нечестным путем?
– Твоя мать принесла большую жертву, решившись на самое тяжелое – расстаться с тобой.
– Правильно. Она взяла деньги, которые ты получил за то, что продал государственные тайны, и с тех пор жила припеваючи.
– А как она должна была поступить?
– Отказаться от денег. Заново построить свою жизнь. Ведь она не совершила преступления. Это ты его совершил.
– Ты все еще идеалист, как я вижу. – Роберт наклонился к Куинну. – Думаешь, что она могла бы обосноваться где-нибудь в Соединенных Штатах и ее бы не считали женой шпиона? Думаешь, что люди поверили бы, будто ей не было известно, чем я занимался? Ее единственная надежда на достойную жизнь состояла в том, чтобы убежать подальше от тех, кто знал обо мне. И ты ошибаешься, если считаешь, что у нее было достаточно средств, чтобы начать все с нуля. Вопреки распространенному мнению, шпионаж – не такое уж прибыльное занятие.
Куинну стало не по себе от циничной насмешки, с которой Роберт произнес последнюю фразу.
– На суде тебя обвиняли, что ты получил много денег.
– Которые я потратил на нашу семью. Потом остатки денег и все имущество было конфисковано.
Куинн с изумлением уставился на него.
– Неужели мы так плохо жили, что ты счел необходимым продавать тайны врагу?
– Когда твоя мама согласилась выйти за меня, – сказал Роберт, будто читая сказку на ночь, – я обещал заботиться о ней. К сожалению, мне это не удалось.
