При этих словах мой отец издал какой-то сдавленный звук: не то стон, не то всхлипывание. Несколько мгновений Белль молчала, а затем со вздохом подняла руку, желая привлечь мое внимание.
– Дитя мое, я полагаю, они говорили тебе, что я – проститутка. И ты, разумеется, знаешь, что это такое?
Я упрямо кивнула.
– И еще они говорили тебе, что я несчастна, покрыта позором и обязательно плохо кончу?
Я вновь кивнула.
– А теперь взгляни на меня, – резко приказала Белль. – Неужели я похожа на такое ничтожество?
В то время ей было около тридцати пяти. Высокая и хорошо сложенная, с большой крепкой округлой грудью и роскошными плечами, которые она любила демонстрировать, Белль находилась в расцвете своей красоты. У нее была копна волос цвета спелой кукурузы и живые голубые глаза. Конечно, ремесло, которым она занималась уже многие годы, не могло не наложить на нее свой отпечаток: цвет ее лица несколько поблек, но она компенсировала этот недостаток с помощью косметики, умело пользуясь румянами. На фоне нашей убогой обстановки она казалась мне окруженной сиянием, поэтому я отрицательно покачала головой.
– Позволь кое-что сказать тебе. – Она заговорила почти шепотом. – Когда я начинала, то была так же бедна и невежественна, как ты теперь. И никто не мог мне помочь. Это было двадцать лет назад. Теперь я владею тремя домами, на моем счету в банке лежит пять тысяч фунтов. У меня есть слуги, кареты, платья, которые с гордостью одела бы даже принцесса, а ведь я еще молода и у меня все впереди. Если ты используешь умную головку, которую, как я полагаю, носишь на плечах, то сможешь добиться всего того же – и даже большего. Это шанс изменить всю твою жизнь, шанс выбраться из всего этого… – Жест, которым Белль обвела то, что нас окружало, был подобен пощечине. Я взглянула на отца, и мне показалось, что он съежился, а стены нашей и без того мрачной комнаты сдвинулись теснее.
– Но это вовсе не то, чего я хочу, – удалось вымолвить мне.
– Чего же ты хочешь? – мягко спросила она. Запинаясь, я постаралась объяснить это ей и отцу, но, по-моему, вышло у меня плохо. Иногда по воскресеньям мой брат брал меня на прогулку за пределы Сити, и мы неторопливо шли по полям к Айлингтону или Сэдлерз-Уэллс. Мы проходили мимо домов – не тех больших и элегантных, которые обычно строят для себя за городом богачи, а маленьких уютных домиков с заплатками крохотных садиков. Обитатели этих домов одевались небогато, но со вкусом, по вечерам они часто выходили посидеть на свежем воздухе и поболтать с соседями. По словам моего брата, это были дома, принадлежавшие «среднему классу» – владельцам магазинов, обслуживающих богачей, и клеркам, работавшим в огромных торговых домах, что теснили наши трущобы в Сити. Над ними витало ощущение покоя, удовлетворенности и надежности. Мой брат мечтал о том, как в один прекрасный день мы заведем такой же домик, и в такие моменты я чувствовала, что это предел желаний любого человека.
