С этими словами он бросил вызывающий взгляд на мою старшую сестру и Джека, хотя тот с полным одобрением кивал головой.
«Дом»… Я обвела глазами нашу каморку: объедки, так и оставшиеся валяться на грязной поверхности стола после скудной трапезы, вонючие, давно превратившиеся в лохмотья занавески на окнах, худые, изможденные лица моих родных. Я представила себе еще две тесные комнаты, грубые грязные простыни на старых постелях – обитель отверженных. О Боже, Боже мой!
– Спасибо, отец, я буду помнить об этом. – Мне уже удалось взять себя в руки. – Но сейчас мои дела идут отлично, и будем надеяться, что ничего не изменится.
Я взглянула на отца и впервые подумала о том, как хорош он, видимо, был в молодости: высокий, с золотыми волосами, красивыми и тонкими чертами лица. Внезапно мне вспомнился Эгертон. Как был бы похож на него мой отец, водись у него деньги! Деньги, деньги… Вечно эти проклятые деньги! Вытащив кошелек, полученный от Белль, я бросила его на стол. Моя старшая сестра с нескрываемой жадностью вцепилась в него и высыпала на стол пять золотых соверенов. Отец, глядя перед собой отсутствующим взглядом, кажется, даже не заметил их.
– Белль прислала пять соверенов, отец, целых пять! – вскрикнула сестра.
– Очень мило с ее стороны, – автоматически ответил он. – Когда я увидел карету возле двери, я решил, что приехала именно она. Я даже не думал, что ты вернешься, Лиз. Я боялся, что ты ничего не поняла и не простила…
– Если ты не шибко торопишься, Лиз, – вмешалась моя сестра, – я сейчас возьму один из этих соверенов, сбегаю в лавку и куплю нам чего-нибудь на ужин.
Деньги, видимо, неудержимо притягивали ее. Но я была настолько тронута последними словами отца, что уже не слушала ее. Приехав сюда, я по глупости отпустила кучера, сказав ему, что остаюсь здесь. Теперь больше всего на свете меня волновал вопрос, как мне удастся выбраться с Рыбной улицы до наступления темноты. Потому что мне стало ясно: ни за какие сокровища мира я не смогу провести еще одну ночь в окружении своих близких. И вдруг, словно по волшебству, отворилась дверь и в проеме показалась голова кучера, осведомившегося, точно ли я собираюсь остаться. Тогда я торопливо произнесла:
– Спасибо тебе, Нелл, но мне нужно возвращаться. Сегодня вечером я зачем-то понадобилась Белль. Жаль, что мне не удалось погостить у вас подольше, но, надеюсь, в будущем я смогу бывать здесь чаще.
Вряд ли я сама верила своим словам, поскольку сердце мое никогда не было таким добрым и щедрым, как у Белль, а в следующие несколько месяцев ему предстояло еще более ожесточиться против них, почти превратившись в кремень. Впрочем, всю мою жизнь от этого больше всего страдала именно я, так что, думаю, все мы наказаны в достаточной мере.
