этот гонорар превышал 50% полной суммы займа. Бедняк, решающийся под влиянием голода на воровство, разве не менее виновен, чем эти грабители-хищники
>3. Что сказать о спекуляции молодого американца-миллиардера, который в момент испано-американской войны скупил почти на всех рынках мира зерновой хлеб и стал продавать его по завышенным ценам только тогда, когда начался им же вызванный голод? Эта спекуляция произвела кризис в Европе, голод и возмущения в Италии и Испании и была причиной голодной смерти большого числа бедняков. Не правы ли после этого социалисты, сравнивающие этих спекулянтов с простыми разбойниками, достойными виселицы?
| 1 Август-Эмиль Фаге — профессор литературы, член французской Академии наук. Редактор журналов «Jowrnal les Debats», «la Revue» и других. |
| 2 Известны два таких заема. Особенно скандальным был заем 1867-1870 г.г., заключенный для постройки железной дороги. Тогда была проведена только маленькая ветка, деньги разошлись по карманам чиновников, а долг с возросшими процентами более полувека обременял бюджет Гондураса. Второй заем был получен в 1884 г. в обмен на железнодорожные концессии и земли для банановых плантаций. |
| 3 Благодаря своим капиталам директора американских трестов могут делать и не такие банковские операции. Есть сведения об одной из них, проведенной Рокфеллером, директором «Standart oil Trust», который произвел панику на американской бирже и тем заставил значительно понизиться в курсе большинство процентных бумаг. Скупив их затем и дождавшись понижения курса, он приобрел 2 миллиарда франков, если верить вычислению Дорбиньи, приведенному в «Revue des Revues». Синдикат нефтепромышленности принес ему за этот год доход около 100 миллионов франков. |
Вот здесь-то мы и наталкиваемся на одну из труднейших задач нашего времени, для разрешения которой социалисты предлагают лишь ребяческие средства. Задача такая: избавить общество от страшного и все возрастающего могущества крупных финансистов. Подкупая прессу, закупая политических деятелей, эти дельцы все более и более завоевывают положение единственных хозяев в странен составляют как бы правительство, особенно опасное тем, что оно одновременно и всемогущей тайно. «Это зарождающееся правительство, — по словам Фаге, — не имеет никаких идеалов, ни нравственных, ни умственных. Оно не злое и недоброе. Оно считает людей стадом, которое нужно держать за работой, кормить, не допускать до драки и стричь... Оно относится безразлично ко всякому умственному, художественному и нравственному прогрессу. Оно международно, не имеет родины и стремится, впрочем, не беспокоясь о том, истребить в мире идею об отечестве».
