А на деле он просто тянуть на себе воз абсолютно ненужных ему лично идей и убеждений. Но, по мере того, как ему будут подкладывать все новые и новые глыбы чугунных смыслов, он вдруг все ясней будет сознавать, что это все полная муть. И вся эта «общественная польза», «патриотизм», «истинная вера» и «государственное благо», ничего не дали его душе, кроме повода игнорировать собственные потребности.
Но обычно это случается уже тогда, когда силы истрачены и пришло время околеть в оглоблях впереди чужой телеги. Умереть с сознанием того, что свою собственную задачу он не выполнил. Инерция велика, трудно свернуть в сторону. Вот эти ребята тоже ничего не смогли сделать.
Управитель, торжествуя, посмотрел на Рогнеду…
— Я бы не радовалась и не злорадствовала, — ответила она. — Из инкарнации в инкарнацию они остаются ни с чем. Так накапливается неодолимая усталость духа. Приходится искать новые способы заставить смертных добровольно исполнять задачи, указанные им Живыми Богами.
— А гипноиньекторы? — спросил Управитель.
— Андрей, вспомни — только вера и любовь исторгают сладкие потоки энергий из смертных сердец. Ты не представляешь насколько это приятно — лететь впереди толпы крылатой богиней победы, направляя единый порыв людской массы…
А пользуясь иньектором, мы приходим к Башням Энергоконтроля. С одной стороны из марионетки выкачиваем, с другой вливаем. Тупой и затратный механический процесс.
Глаза Управительницы на мгновение вспыхнули красным огнем.
Андрей довольно улыбнулся.
— Такое случается, когда кто-то искренне начинает верить в свою непогрешимость. А оттого не имеющий намерения возиться с чувствами и желаниями каких-то недоразвитых козявок. Кое-кому, пожалуй, нужно больше смотреть на кольчатых червей. С большой высоты больней всего падать.
Девушка бросила быстрый, недоуменный взгляд на Управителя.
— А не пора ли нам продолжить наши изыскания? — поинтересовалась она. — Приятные были времена, когда большинство предпочитало умереть за ложную веру, чем томиться в безверии.
— Нет, такая идиллия была гораздо раньше. А перед Большим Вторжением люди случалось, взбрыкивали, — заметил Андрей. — Ганя, при редактировании все эти «взбрыкивания» подай, будто народ «хотел», но «верхи» сдерживали творческую инициативу. Ну, не мне тебя учить.
— Скажешь тоже, — Управительница рассмеялась. — Никогда людям не было так легко и просто, как в том мире устоявшихся понятий и незыблемых правил. Им не приходилось думать, как поступить. Доблесть и трусость, верность и предательство были соотнесены с вполне определенными поступками. Это понимали даже последние маргиналы, которые искали оправдание своей низости в технике и тактике. Пойдем, хватит болтовни.
