Друзья, не чокаясь, выпили.
— Это я так гладко сказал — немного помолчав, сказал Василий. — На самом деле нас с Ястребом туда кинули за драку, а Федьку за членовредительство и пререкания с командиром. Абрашка только ни за что попал. За стихи.
— Был дневальным… — усмехнулся капитан — Пришел наш комроты, Головастик с ночной проверкой, а я, прикрыв глаза, декламирую изящную словесность. И вдобавок сказал ему, что он ничего не понимает. Вот дяденька и взъярился.
— Нет, — заметил Стрельников. — Просто некомплект получался. Нас туда заперли вместе, чтобы Федьку зачморить. Очень Головастику не понравилось, что мебель по казарме летает. Был бы Пашка Анисимов цел, его бы привлекли. Но Крок ему в лоб табуреткой серьезно въехал. Госпиталь и все такое…
— А потом и вовсе признали негодным, — заметил Конечников. — Знал бы он, как ему повезло.
— А тебе повезло, что четвертым оказался наш любитель поэзии — беззлобно сказал Василий.
— Да, — согласился Федор, — повезло.
— Я сам не знаю, чего. Вот взял и влез, — усмехнулся Авраам. — Решил, наверное, помочь брату-ботанику. Нехорошо вдвоем одного бить.
— Нифига себе ботаник, — усмехнулся Стрелкин. — Он нам так вклеивал. Мы его вдвоем одолеть не могли.
— Да брось прибедняться, — сказал Конечников.
— Я вот Федьку долго понять не мог, — сказал Стрелкин. — Вроде сидит днями в библиотеке, а про крокодилов не знает.
— А, это… — вставил Авраам. — Летающие крокодилы… Его дразнили сначала «летучей крокоидлой», а потом просто «Кроком». На мой взгляд, лучше, чем «Синоптиц»… Или «Гуталин».
— Да откуда я знал про крокодилов тогда. Что я их видел что-ли? — смутился Конечников.
— Да ладно, — прервал его Василий. Но вот про Синоптица никогда не забуду. «Я Федор Конечников по прозвищу „Синоптик“.» И все упали.
Стрельников с улыбкой посмотрел на Федора.
— Но вот когда я его записи увидел… Эскиз «Претендента» с пометками, перечень слабых мест линкора и номер «10149». Про номер Крок мне потом объяснил. Но я сразу понял, что если парень молчун, то это оттого, что есть у него в жизни цель…
— Слушайте, парни, как же здорово, что мы не поубивали там друг друга, — воодушевился Авраам. — Иначе бы кто нашего Головастика доводил… А как бы мы в самоволки ходили… Да и не в этом дело. Не в пьянке, не в гулянке по бабам, не в буче казарменной. В чувстве соединенности каком-то. А с ним любое дело спорится и невзгоды отступают.
— Мы молодые были, — сказал Конечников. — Жизни радовались.
