— Да никак!
— Записки не пишут? Сама бы написала, например, Цаплину: «Давай дружить!»
— Цаплину? — испугалась Нина.
— Ну, Жбанову!
— А может, Федорову!
— Федорову не надо, он сам исправится! Эти два дружка, они труднее! Для дела, понимаешь, надо!
Борька во время разговора скучал, потом стал крутить портфелем и попал по голове Тряпичкиной. Его с позором выгнали, и он припустился к дому. У дома он замедлил шаг — его поджидали Венька, Цаплин и Федоров.
— Во идет дите отличника! — сказал Цаплин, а Жбанов приложился так, что Борька влетел в парадную.
Он остановился на третьем этаже и позвонил. Открыл ему Юрка Ларионов.
— Юрка, — сказал Борька, — ты говорил, что кого захочешь излупить можешь. Возьмешься за Федорова?
— За дружка твоего, что ли? — спросил Юрка, чавкая. Он обедал булкой. — Что так?
— Да взбесился он!
— С лечебной, значит, целью?
— Ага!
— Ну, это хорошо, что с лечебной. А что дашь? Лупить бывшего дружка — дорогая работа!
— Фонарик! Мать из Новосибирска привезла!
— Надо посмотреть! Одного лупить-то?
Борька задумался:
— Хорошо бы еще Веньку да Цаплина в придачу!
— Который из них Венька — сундук, что ли, здоровый?
— Во-во! А Цаплин и вправду, как цапля! Цаплина — легко!
— Ну ладно — тащи фонарь! За мной не заржавеет!
Юрка захлопнул дверь, а Борька с тяжелым сердцем потащился вверх. Разве он думал, что придется Юрку подговаривать лупить лучшего друга?
Воспоминания обступили Борьку — везде был Саша.
Борька кубарем слетел с седьмого этажа на третий. Снова позвонил. Вышел Юрка.
— Никак раздумал? — спросил Юрка, обгрызая селедочный хвостик.
— Да! — сказал Борька подавленно.
— Все равно бить буду! Мне главное — сигнал получить.
— Не надо! — стал просить Борька.
Юрка отпихнул его ногой и закрыл дверь.
— Тащи фонарь, может, и не буду! — донеслось из-за двери.
— Сейчас! — закричал Борька и взвился на седьмой этаж.
«Только ты один можешь меня спасти…»
Анжела осталась с Петей и решила, что ей лучше всего заплакать. Она знала, что ни на кого из мальчишек ее слезы не произведут впечатления, кроме как на Петю. Она уже тогда об этом догадалась, когда он, незнакомый, поздоровался с ней. С ней никто еще не здоровался.
— Что с тобой, Анжела? — спросил Петя. Он порылся в карманах и вынул носовой платок. Они уже шли по улице.
В классе никто ее так не звал, даже Нина и та звала ее по фамилии. Откуда только Петя имя ее узнал?! Своего носового платка у нее никогда не было: она, как Ванька-ключник, все время шмыгала носом. Анжела взяла носовой платок и поднесла к глазам. Лицу было очень хорошо лежать на раскрытом носовом платке — белом, как белый снег.
