Только я открыл рот, чтобы сообщить, что все исторические места были бы куда лучше без него и всей этой шарашки, как вдруг Келеборн опередил меня.
— Да, вполне. Благодаря вам я теперь знаю, что Зла в мире не прибавляется. Просто оно не собрано в одной Руке, а разлито по капле во многих существах. — И, бросив внимательный взгляд на экскурсовода, добавил: — Нечисть стала многочисленной, но безопасной.
«Дунаданец» ощерился, кожаные доспехи встопорщились, как чешуя.
— А сами-то! — вдруг заорал он противным голосом. — Пакостники! Проходимцы психованные! Видел я, как в Хеннете маки облизывали, небось и впрок там же прихватили! Наркоманы голубые, хулиганье!
Тут мне показалось, что холеная нуменорская рожа как-то расплылась, перекосилась и приняла заметное сходство с портретом на обложке "Зайн Назга". Род Гэмджи всегда славился умением сильно и метко швырять тяжелые предметы. Я выдернул из кармана завалявшийся там фиал и засветил им в лоб экскурсоводу.
Вот именно что — засветил. Потому что после соприкосновения с дунаданским черепом фиал вдруг засиял в наступающих сумерках ярким белым светом, таким ярким, что даже фотовспышка не могла бы с ним сравниться. И, однако, свет не резал глаза, а просто-таки ласкал взгляд. В наступившем всеобщем оцепенении я кинулся вперед и подобрал флакончик. Он светился и сквозь руку, но не красным, как если смотреть на солнце сквозь пальцы, а все равно белым звездным светом.
Гномы вышли из своего тихого состояния и заорали: "Аркенстоун! Аркенстоун!"
«Дунаданец» метнулся куда-то в сторону, «внучата» с визгом присели за багажом. Я стоял и, улыбаясь во весь рот, глядел на Келеборна. Келеборн, как завороженный, уставился на источник света в моей ладони. Тут первоначальная эйфория победы схлынула с меня, и я тоже вперился в фиал.
— Это что же… я в сувенирном развале подлинник приобрел?!
— Нет, это не тот фиал, — ответил Келеборн. — Подлинник Гэндальф унес из Мордора.
— Но свет! Свет истинный?
— Именно так. Только я думаю, что дело не в фиале, а в руке, которая его держит.
Меня била мелкая дрожь, а от таких слов мои уши, кажется, составили конкуренцию фиалу, только в красной части спектра. И тут я вдруг понял, что надо делать, понял так хорошо, как будто кто-то объяснил мне вслух.
— Возьмите, — протянул я фиал Келеборну.
Эльф взял, но не фиал, а мою руку, держащую склянку. Он смотрел мне в глаза, как будто искал что-то на дне моей души.
— Рэнди, вы понимаете, что вы отдаете? Это же дар вечной жизни, пропуск в Аман…
