— Простите ради бога, но не нужно ли Вам денег? У меня есть… Мне очень неловко соваться, но… на какие шиши вы ездите?
Тут я окончательно зарапортовался, подавился и чуть не слетел под стол — стулья здесь были спецвысокие, для гномов и хоббитов.
— Не надо стесняться добрых чувств, — сказал тихо эльф. — Но вы знаете, Рэнди, у меня довольно много денег. Как ни странно Вам может показаться, я работаю… работал до последнего времени.
Я слегка скрипнул в вопросительном смысле и опять закашлялся.
— Я, наверное, имею самый долгий трудовой стаж в Средиземье, — с легкой усмешкой продолжал Келеборн. — Прапрапрадед нынешнего Короля учредил мою должность, а поскольку я случайно попался ему на глаза, то и назначил меня… Теперь это называется "смотритель ландшафтного музея-заповедника Лос Лориэн". Больше я никому старался не показываться, и про меня забыли. Платили там немного, но долго. И вот однажды я обошел Лориэн и понял, что мне уже нечего там сохранять. Все, что осталось, могут сберечь люди, а наше ушло навсегда. В «Эоредбанке» у меня был счет с момента приема на работу. На пристани узнал об этой экскурсии. Мои намерения слегка изменились, и вот я здесь.
— Но ведь вы сели на пароход в Лориэне? — выдавил я из себя, чуть продохнув.
— Да, это был прощальный визит. Все-таки тяжело навсегда…
— Навсегда?
— Да. Я отправил Королю факс с вокзала, что место вакантно.
Больше я ничего не мог спрашивать — комок стоял в горле, а в голове звучали гордые и грустные строки:
Я чашу свою осушил до предела,
Что было — истратил дотла.
Судьба подарила мне все, что хотела,
И все, что смогла, отняла.
Подобно реке я блистал на свободе,
Прекрасной мечтой обуян.
Мой путь состоялся, река на исходе,
И виден вдали океан.
Прости, моя радость, прости, мое счастье,
Еще высоки небеса,
Но там вдалеке, где клубится ненастье,
Мне почему-то было ужасно печально и тоскливо. Причина мне не была ясна: я ведь всегда думал, что никаких эльфов давно нет. Вернее, я и не думал о них, только вот цветы называл сказочными словами. И вот — навсегда. Куда же он собирался, и почему его — его! — понесло в Мордор? Тут я понял, что знаю половину ответа из детских книжек. Собирался он на Запад. А едет — на Восток!
Келеборн сидел, подперев голову узкой длинной рукой, и как-то чудно на меня глядел: не то следил за ходом моих мыслей, не то любовался, как на занятную игрушку в Матомарии.
— Можно, я тоже спрошу? — вдруг сказал он.
