— А именно?
— Выбрать себе девушку, взять ее в качестве вади и временно на ней жениться.
— Вы тоже сватаете мне Беначихину?
— У нас здесь много других рамату! Вопрос гораздо серьезнее, чем вам кажется. Дело не только в личных мотивах. Имея здешнюю вади, вы в некотором роде войдете в нашу мальгашскую семью, и тогда вся деревня вас признает своим. Вы Расоу знаете?
— Да, видел ее.
— Она не замужем.
— Хорошо, оставим это!
— Я все же хотел бы знать, что они поют о вас по ночам.
— Пойдем послушаем.
Сегодня луна восходит в десять часов вечера, и вскоре начинается обычное пение. Мы идем на окраину деревни и застаем уже танцы в полном разгаре. Танцуют человек тридцать. Два сомкнутых широких ряда, в одном — юноши, в другом — девушки, ритмически наступают друг на друга, то наскакивая, то отступая: извечный символ кокетства. Поют хором по очереди: то девушки, то парни.
Между двумя рядами увивается крепыш-солист. Когда хоры умолкают, он выкрикивает:
Страус — птица из породы великанов, слушайте!..
Когда он встает на ноги — головой подпирает небо.
А когда ложится — когтями буравит скалу.
Страус съедает зараз семь гор, покрытых деревьями.
И двадцати пяти китов на ужин ему мало.
Когда он смыкает веки — страшная темнота наступает.
И двое влюбленных восемь лет не могут найти друг друга.
Вдруг барабанная дробь заглушает его слова, и хор девушек отвечает:
Мы хотим видеть наших парней,
Не прячьте парней, э-э-э-й!..
Певец, услышав признание девушек, фантазирует дальше:
Когда страус вздохнет — ураган поднимается,
С кур перья срывает, а с женщин — платья.
Если страус голову в море окунет —
Все суда мира остановит,
А на клюве его могут плясать
Девять пар лучших танцоров.
Когда одно перо уронит он в Париже —
Эхо раздается в Мароанцетре.
И тогда рушится Индия, а Китай раскалывается…
Рамасо шепотом переводит слова и добавляет с улыбкой:
— Эти ночные песни и танцы называются здесь «циамунана», что значит «игра, в которой говорить надо только правду».
— Как зовут этого певца? — спрашиваю.
— Натрико.
— Фантазия у него богатая.
Мы стоим недалеко на открытой поляне, и при свете луны молодежь нас видит, но внешне не обращает ни малейшего внимания. Среди танцующих узнаю Беначихину и приветливо машу ей рукой. Но вдруг из рядов выскакивает новый певец и мощным голосом покрывает хор:
Я клянусь рассказать ужасную правду, э-э-э-й!..
Я видел девушку в Таматаве с искусанными губами.
Губы ей искусал вазаха, белый возлюбленный.
У танцующих исчезло веселое настроение, вызванное прежней песней о страусе. Юноши издают мелодичный вой возмущения, девушки хором выражают страх. А воинственный певец продолжает:
