— Охотно, — отвечаю и, значительно посмотрев на Раяону, добавляю: — только, дорогой шеф кантона, попрошу без всяких фокусов.
— Каких фокусов? — разыгрывая дурачка, спрашивает Раяона.
— А этих, с хамелеоном и Безазой.
Увидев смущение Раяоны, я обращаю все в шутку, но староста уверяет:
— Ранакомбе не суеверный Безаза.
— Но в альбоме вы можете отыскать еще какого-нибудь демона, который напугает вас.
Шутки шутками, а все-таки они нашли кое-что неуважительное.
Среди фотографий мальгашских типов была молодая девушка ховка с чувственным лицом и кокетливой улыбкой. Я не должен был снимать их землячку с таким неприличным, вызывающим выражением лица.
— Будете потом разглашать по свету, что мы распутники и бесстыдники, — укоряют меня.
— Зачем так думать?! Вы щепетильны до предела! — журю я их по-дружески. — Вы сами даете повод для насмешек, и это, как известно, ваш злейший враг.
Они соглашаются, и знакомство с альбомом продолжается без происшествий.
У Ранакомбе глубокий и ясный ум; он не так сдержан, как Раяона. У него порывистый темперамент национального радикала, ограниченный рамками мальгашской осторожности. Молодой врач знает, что я путешественник, а значит, в основном человек безвредный, и не скрывает от меня своих взглядов и своей страсти к политике.
— А что, итальянцы все еще хотят купить Мадагаскар у французов? — спрашивает он.
Я ничего не слыхал об этом, и Ранакомбе объясняет: английский еженедельник «Санди экспресс» со всей серьезностью напечатал в 1935 году сообщение, что якобы Франция хочет продать Италии Мадагаскар за семьдесят пять миллионов фунтов.
— Сумма не плохая! — говорю.
— Да и «утка» неплохая, — добавляет Ранакомбе.
Врач довольно подробно знает о том, что некоторые круги буржуазной Польши заинтересованы в Мадагаскаре,[5] знает и о сумасбродных планах послать на остров большое количество переселенцев.[6]
Единодушно соглашаемся, что это дикий бред. Слова эти услыхал вошедший учитель Рамасо, которого я тоже пригласил к себе.
— Вы говорите: бред? — переспросил он. — То, что сперва кажется глупым и наивным бредом, чаше всего отдает скрытой подлостью империалистов…
Меня очень интересует эта тройка, особенно врач Ранакомбе. Что он думает о будущем Мадагаскара и как относится к нынешним колониальным властям? Тема опасная, потому что даже разговорчивый Ранакомбе старается держать язык за зубами и отвечает только историческими аналогиями:
— Как мы относимся к колониальным властям? А каково было отношение поляков к своим захватчикам, поделившим Польшу в девятнадцатом веке?
