— Итак, вы познакомились с индейским тольдо и самими индейцами. Что вы думаете о них? Удовлетворены ли вы?
После минуты красноречивого молчания Вишневский фыркает:
— Если бы не любопытная драма между птицей и змеей, я считал бы все это время потраченным зря.
— Что касается меня, — я делаю серьезную мину, — то дело не так уж плохо: я приобрел друга — Диого. Но забираться с таким арсеналом оружия на Марекуинью только ради того, чтобы приобрести дружбу восьмилетнего мальчика…
Пазио не уверен — шутки это или упреки. Поэтому он ершится и защищает индейцев:
— Ну что вы хотите! Подлец Ферейро испортил нам эту поездку. Он подстрекал индейцев, и нужно еще радоваться, что все так кончилось. Могло быть хуже.
— Самое страшное это дождь, который насылал на нас подлец Ферейро…
Мы хохочем. Потом я говорю:
— Сказать по правде: несчастные эти индейцы. Убогие поля, убогие хижины, низкий интеллектуальный уровень.
Неожиданно Пазио приходит в голову какая-то мысль и он обращается ко мне:
— Есть у вас время? Примерно с неделю?
— Целую неделю? На что вам столько?
— Я проведу вас к другим индейцам.
— Что-о? Опять индейцы?
— Ведь я говорил вам, что у меня есть другие, лучшие индейцы! Гораздо более интересные!.. У них и поля богаче, и хижины добротнее, и культурный уровень выше. Среди них кто-то даже занимается скульптурой.
— Скульптурой?
— Ну да, что-то лепит из глины… А их капитон — порядочный парень, к тому же образованный, прогрессивный человек. Это совершенно другое дело, чем на Марекуинье…
— Так почему же мы не пошли туда с самого начала?
— Потому что там хуже охота.
Сообщение Пазио звучит соблазнительно. Я обдумываю, не попытать ли счастья еще раз. Задержаться на неделю — потеря невелика, тем более что Вишневский тем временем вернется в колонию Кандидо де Абреу и сам проведет работу по сбору зоологических образцов.
— Где они, эти индейцы? — спрашиваю Пазио.
— Всего день-два пути отсюда. Там находится лагерь Росиньо, он расположен у самых берегов Иваи.
— Как имя их капитона?
— Зинио… Так что — пойдем?
Была не была, решаюсь:
— Ладно, пойдем! Пойдем вдвоем.
— Тогда выступаем через час.
— Согласен.
В течение этого часа происходит вторая за день приятная церемония, а именно: Пазио и я скрепляем нашу дружбу, взаимно обмениваясь револьверами.
Несколько дней назад Пазио одолжил у меня браунинг, влез на наклонное дерево, стоявшее у самой воды, и оттуда сделал несколько выстрелов по плывущему мимо плоду порунги. Пазио удивился точности оружия: выстрелы были меткими и восхитили его. Этот браунинг калибра 7,65 мм он теперь и получает. Оружие надежное, хотя и скромно покоится в кожаном чехле. Я же получаю его барабанчатый револьвер системы «Смит и Вессон», огромного калибра с рукояткой из искусственной жемчужной массы и длинным никелированным стволом, вызывающе торчащим из кобуры. Это на первый взгляд красивый и внушительный револьвер, но бьет он плохо. Пазио утверждает, что это единственное оружие, приличествующее мне, как начальнику экспедиции, поскольку оно вызывает должное уважение. Ладно, пускай вызывает!
