Перепуганный Болек рано утром сообщает мне, что этой ночью кто-то перетряхивал все его пожитки и мешки с запасами продовольствия. Осматриваем мои вещи и констатируем то же самое: разбиты замки двух моих чемоданов. Из содержимого ничего, как мне кажется, не украдено, но все страшно разбросано как бы в спешке. Это уже явные поиски предлога для инцидента, и мы решаем как можно скорее покинуть берега Марекуиньи, однако перед этим выложить Тибурцио, как старшему в тольдо, всю правду в нескольких сильных словах. Пазио велит мне и Вишневскому застегнуть все пуговицы блузы, как для парада, прицепить на видных местах наши револьверы, а затем демонстративно ведет нас к хижине Моноиса, где временно живет Тибурцио.
У вызванного во двор индейца смущенный вид, он встречает нас растерянной улыбкой. По его глазам видно, что виноват он. Пазио делает шаг вперед и высказывает ему всю правду. Говорит по-короадски, чтобы Тибурцио лучше понял его. Пока Пазио разносит его громовым голосом, Тибурцио переступает с ноги на ногу и начинает усиленно оправдываться. Пазио прерывает его резким вопросом, а когда индеец отвечает утвердительно, распекает его еще больше, но уже другим тоном — дружески.
Пазио оборачивается и весело подмигивает нам. Стоящему поодаль Болеку он велит бежать к костру и быстро приготовить шимарон и крепкое кофе. Итак, гроза разрядилась: будет небольшой пир. Тибурцио в знак согласия пожимает Пазио руку, потом протягивает ее Вишневскому и мне, и все мы, широко улыбаясь, идем к нашей хижине. Я бросаю на Пазио вопросительный взгляд.
— Шкуру сдеру с этого негодяя! — с шутливой злостью по-польски отвечает Пазио.
— С кого, Томаш, с кого?
— С Априсито Ферейро, директора индейцев! Вот коварная бестия!
— Что он вам сделал?
— Радуйтесь, что индейцы до сих пор не перерезали вам горло.
— Ой, неужели могло так кончиться?
— Да, могло. Ферейро сказал им, что вы землемер и по поручению колонистов из Кандидо де Абреу хотите тайком замерить земли на Марекуинье, чтобы потом отобрать их у индейцев. Никакое вранье не может быть для вас так опасно!
— Ну, ладно, а почему они перерыли все наши вещи?
— Чтобы убедиться, есть ли у нас измерительные инструменты.
— Просто счастье, что они уверились в противном…
— Верно!
Воспоминания о происшествии, которое грозило срывом нашего пребывания на Марекуинье, рассеиваются в приятной беседе и аромате крепкого кофе, на которое Болек не поскупился. Чувствуется, что у индейцев, как говорится, гора с плеч свалилась. Тибурцио тихо говорит Пазио, что наверняка выведет нас на тапиров.
