Тайна Рио де Оро | страница 27

Одна из вернувшихся собак, к сожалению самая лучшая, ранена когтями какого-то крупного хищника, возможно пумы. Когда я заливаю раны собаки иодом, издали доносятся крики Пазио и Вишневского, возвращающихся из далекого похода. Они приносят с собой новые запасы провианта. Снова начинаются веселая суматоха и угощение шимароном.

Затем я отвожу обоих своих друзей в сторону и подробно рассказываю о том, что произошло минувшей ночью. Пазио очень хвалит мою выдержку, особенно он доволен тем, что я не дал спровоцировать себя и не стрелял в спрятавшегося наглеца: если бы пролилась кровь, наше положение могло стать весьма опасным. Из доброжелательного отношения ко мне жены капитона и особенно ее малышей Пазио делает вывод, что отнюдь не все в тольдо относятся к нам враждебно. Неприязненно настроены лишь те, кто поддался враждебной нам агитации «директора индейцев» Ферейро. Теперь, когда нас здесь уже несколько человек, мы можем противостоять недружелюбно настроенным индейцам, но все же надо глядеть в оба. Решаем, что о наших опасениях бразильцам говорить не надо, чтобы не пугать их.

Ночь уже давно наступила, в лагере тишина. Мы все лежим вповалку на земле перед хижиной Моноиса. Мои спутники уснули. В хижине спят индейцы — жена капитона с детьми, Леокадио и Тибурцио со своей семьей. Отовсюду доносятся сонные вздохи и тяжелое дыхание людей, измученных дневной работой, кошмарным зноем. Должно быть, я выпил слишком много шимарона, потому что не могу уснуть. При свете луны вижу, что и Пазио, лежащий рядом со мной, тоже не спит. Шепотом спрашиваю его:

— Тибурцио… Что это за личность?

Пазио потягивается, отгоняя сои. Достает из подголовья «паи» и табак. Молча свертываем цигарки, курим. Немного погодя приглушенным голосом Пазио начинает рассказывать о мрачных кровавых событиях, разыгравшихся некогда в окружающих нас лесных дебрях.

…Еще не так давно короады были безраздельными хозяевами обширных участков леса по обоим берегам Иваи. Они населяли территорию между ее многочисленными притоками. От реки Жакар до Убасиньо, от Марекуиньи до Корумбатаи пролегали пути их кочевий. Но в 1920 году белые колонисты открыли на индейской территории между многочисленными разветвлениями рек Иваи и Убасиньо исключительно плодородные земли и без всякого права, огромной вооруженной толпой, хлынули в эти места. Так было положено начало большой колонии белых поселенцев Кандидо де Абреу, возникшей на отнятых у индейцев землях.