Узнав об этом, Ларс немедленно позвонил деду. Их связывали особые отношения. И если Ларс никогда не жаловался матери и старался не огорчать ее своими переживаниями, то с дедом Улле можно было говорить обо всем.
Улле знал, что внук расстался с Биртой и что после этого Ларс пал духом. Как пожилой человек и как бывший военный, он придерживался консервативных взглядов и потому осудил поведение молодой датчанки. А узнав, что внук влюбился, он с удовольствием – в который раз – выслушивал рассказ Ларса о встрече с зеленоглазой тасманийкой.
После этого дед прочитал о Тасмании всю литературу, какая только была на датском языке, и приобрел привычку в свободное время рассуждать о коалах, опоссумах и утконосах. А Бирту после ее разрыва с внуком и ухода к Ютте Шмидт он называл не иначе, как «эта ехидна».
Когда Улле узнал, что зеленоглазая Маргарет любит лошадей и занимается ими профессионально, радости его не было предела. Ведь старик сам разводил лошадей и знал в них толк.
– Ты должен обязательно пригласить Маргарет в Данию, – настаивал он. – Покажешь ей все знаменитые дворцы и памятники истории, которым не сто тридцать, а тысяча сто тридцать лет или около этого. – Он победоносно взглянул на внука. – А потом привезешь ее ко мне на ферму. И мы поговорим с ней как два профессионала. Кони – тема бесконечная. Знаешь, Ларс, – он радостно похлопал внука по плечу, – я так ясно представляю себе Маргарет, что уже люблю эту зеленоглазую девчонку. Ты обязательно должен жениться на ней. Я чувствую, вы будете счастливы. Мне кажется, что ты наконец встретил девушку бескорыстную, которой будешь нужен только ты сам. Мой единственный сын, твой отец, очень любил Виви, твою мать. Я горюю о его гибели не только потому, что потерял сына, я переживаю за Виви. Она ведь еще молода и хороша собой. Но гибель мужа стала слишком большим ударом для нее. И ты после разрыва с Биртой поник, боялся новой любви, боялся предательства. Но мне кажется, что Маргарет – другая. Основательная, трудолюбивая, с чувством юмора. Чувство юмора, между прочим, очень важно, так и знай, – ведь ему нельзя научиться. Оно либо есть, либо его нет. А в семейной жизни без юмора просто нельзя. Твоя бабушка Лизе тоже была веселой и юморной, но у нее было слабое сердце, а тогда шунтирование не делали. Тридцать лет прошло, как она умерла, а мне все вспоминаются ее смех и шутки. – Улле вздохнул и горестно покачал головой. Он вышел из кухни и долго сморкался в платок, вытирая слезы. А когда вернулся на кухню, то подошел к внуку, обнял его и сказал: – Пригласи Маргарет в Данию. И обязательно расскажи о ней маме – Виви начнет хлопотать, волноваться за тебя и немного забудет о своих печалях.
