Похороны прошли спокойно, без эксцессов. Ну… почти без эксцессов. Ничего страшного, в общем-то… кроме слез Триш, которых Пит ну просто не мог видеть. А к концу церемонии на кладбище заявились две странные тетки – как выяснилось потом, родственницы Эльвы – и повергли в шок всех собравшихся.
Обе, как и полагается, пришли в черном. Но в каком черном! На одной было старомоднейшее платье с широченным кринолином, а вторая красовалась в дерзком «мини», позволительном в девятнадцать, но никак не в семьдесят лет… В руках у второй был черный кружевной зонтик, первая сжимала огромную широкополую шляпу. Обе торжественно приблизились к могиле и бросили в нее по горсти земли.
– Покойся с миром, дорогая… – прошептала одна из престарелых модниц.
– Дорогая, дорогая Эльва… – торжественно изрекла другая.
Среди собравшихся пробежал шепоток.
– Кто это? – шепнул Пит жене. – Подруги тети?
– Не помню, Пит… Может, и так. Ой, кажется, они идут сюда. Опять соболезнования. Боже, как надоело…
– Держись, Триш. Я с тобой. – Пит нащупал руку жены и крепко сжал ее в своей.
Триш не ошиблась. Подозрительные дамочки действительно направлялись к ним. Дамочка в кринолине первой подошла к Триш, бесцеремонно обняла ее и чмокнула в щеку. Ее примеру последовала и дамочка с кружевным зонтиком.
Лицо Триш выражало раздражение и недоумение. Питу хотелось спросить, кто эти леди, но из вежливости он все-таки решил дождаться, когда они сами представятся.
– Милая, милая Триш… – прошелестела дамочка в кринолине.
– Для всех нас это такое горе, – покачала головой дамочка с зонтиком. – Но для тебя – особенно. Эльва относилась к тебе, как родная мать.
– И даже лучше, – вмешалась вторая.
– Да, даже лучше, – согласилась первая.
– Простите? – выдавила Триш, все еще гадая, кто эти странные дамы.
– Деточка, да ты же нас не помнишь! – всплеснула руками дамочка в кринолине. – Ты была совсем еще крошкой, когда мы навещали нашу любимую Эльву.
– Это мы сами, сами виноваты, Лукреция, – запричитала дамочка с зонтиком. – Мы столько лет не видели нашу малютку Триш! Нашу любимую племянницу…
– Племянницу… – повторила Триш в недоумении. – Но ни мама, ни тетя Эльва не говорили мне, что у них есть еще сестры.
– Мы – не родные сестры. Мы – кузины, – объяснила кринолиновая Лукреция. – Вышло так, что мы живем очень далеко. Поэтому и с твоей мамой, и с нашей дорогой Эльвой мы очень давно уже не виделись. Но вы обе всегда были в нашем сердце. Милая, милая моя Триш… – И Лукреция, в порыве нежных родственных чувств, снова стиснула Триш в объятиях.
