— Что это? — проворчал он, затем перевернул руку, увидел черное пятно на внутренней стороне и присвистнул. — Почему ты не сказал, что болен?
Джилре сглотнул, чувствуя себя загнанным в ловушку, и попытался отнять руку.
— Оставь меня. Пожалуйста. Какая тебе разница?
— Для тебя это может означать жизнь! — огрызнулся старик, и взгляд его приковал юношу к месту.
— Как это началось?
— Я упал... упал с коня несколько месяцев назад, — против воли начал объяснять Джилре. — Думал сначала... что это просто скверное растяжение такое, но потом... появилась опухоль.
— Болит сильно?
Джилре наконец сумел отвести взгляд и, уставя в землю невидящие глаза, со вздохом кивнул.
— Скоро... я не смогу это больше скрывать, — с трудом вымолвил он. — Я не могу удержать меч, не могу...
Как ни старался он не думать об этом, но старая мечта вновь ожила в памяти: вот он в облачении священника, идет служба, он поднимает потир... Он затряс головой, чтобы прогнать видение.
Нет у него больше выбора. Никогда не сбудется мечта; он даже хорошим господином не сможет стать для своих подданных. Для него закрыты все двери. Пока не появилась эта чернота на руке, он не думал всерьез о смерти, но, наверное, ему действительно лучше умереть.
— Что еще ты не можешь делать? — мягко, но настойчиво спросил Симон. — Ведь есть что-то, чего ты действительно хочешь больше всего на свете?
— Наверно, я хочу другой судьбы, — прошептал Джилре и уткнулся головой в колени, не пытаясь больше отнять у Симона руку. — Я мог сделать это еще прошлой весной, когда был здоров, и от меня зависело, какое решение я приму. Но сейчас у меня нет выбора. Я умру. Пока об этом никто не знает, кроме домашнего врача, но скоро узнают все, — он поднял полные слез глаза и посмотрел на больную руку. — Когда была возможность, мне не хватило храбрости последовать зову сердца — а теперь я даже воле отца не могу последовать и быть достойным правителем для его подданных, когда его не станет.
Он отрешенно уставился в пространство перед собой, но тихий вздох Симона вернул его к действительности.
— Я не могу помочь тебе принять решение, Джилре, зато могу помочь с рукой, — сказал старик. — Это будет больно, но опухоль расти перестанет.
Джилре сглотнул комок в горле, боясь дать волю надежде.
— Хотелось бы верить, но это невозможно, — с трудом выговорил он. — Джилберт сказал, опухоль вернется, и будет чем дальше, тем хуже. Можно отрезать руку — это поможет, если я выживу в результате — но что это даст? Я все равно не смогу вести ту жизнь, которую выбрал бы, будь мне это дано...
