Все всполошились, стали кричать:
— Ой, Володька за борт упал! Человек за бортом!
Кинулись искать… Кто за спасательный круг схватился, кто за весло, чтоб спасти… А Волга-Сухона — это вам не ручеек какой-нибудь, утонуть немудрено! А за прожектор сам Василий Белов встал, начал им туда-сюда в темноте ширять… И, правда, скоро высветил зорким глазом, нашел Володьку… А он за бакен уцепился, зовет товарищей писателей:
— Спасайте меня, а то сильно холодно, сентябрь-месяц на дворе! — На бакене висит, вот-вот сорвется…
Прыгнула тогда в воду знаменитая поэтесса Ольга Фокина, она по волнам поэзии здорово плавает, и в жизни отчаянная была, — не трусиха, подгребла к Володьке, спасла его… А то пока шлюпку спустили, пока до них дочапали, уйма времени прошла.
Так Володька и спасся. Нy, он ни в огне не горит, ни в воде не тонет. Такой же стойкий, как Вячеслав Ананьев, тоже знаменитый поэт и геройская личность. Но о нем я в другом рассказе расскажу, а то им здесь вдвоем тесно будет.
НЕ О ПЬЯНКАХ-ГУЛЯНКАХ, А О ЛЮДЯХ
Читая мои рассказы — эти наспех пересказанные случаи, кто-то может подумать, что ничего-то хорошего, оказывается, в Литинституте и не было вовсе! А было одно поголовное чаепитие, разгильдяйство, самомнение и писательские амбиции с претензией на гениальность. А вот и нет! Было и происходило! Много и хорошего!
Просто писать о хорошем — неинтересно и скучно, хорошее всегда слишком — положительно, добропорядочно и рассудочно. И не вмещает в себя крайностей и изломов, не вмещает настоящей грусти, боли и даже — скорби. А миром правит грусть. И хорошая литература, это, прежде всего, грустная литература.
Поэтому рассказываю я совсем не о пьянках-гулянках, а прежде всего — о людях, за них и борьбу веду. Чтоб человек — человеком был. А если кто чего не так увидел, значит, у него глаза не на том месте посажены. Я не виноват.
Конечно, и чаепитие было, не без этого… И с чайниками, и с самоварами, и с гранеными стаканами — все как надо. Но стояло оно, отнюдь, не на первом месте.
А на первом месте стояло общение: интенсивное, насыщенное, обогащающее ум и сердце. А главенствовала в общении, конечно же, дружба, настоящая мужская дружба, солидарность и взаимовыручка.
Потом шло — чтение и сочинительство. Чтение — обязательное и каждодневное. Каждый насыщал голову и душу, чем считал нужным, и учебной литературой в том числе. А сочинительство — тут уж сам выбирай: когда писать, как писать и о чем. Хочешь — вымучивай, терзай себя, хочешь — жди момента, когда строки и строфы сами посыплются в тебя. У некоторых это получалось очень даже неплохо.
