— А Наташке этой зачем Женька дал номер твоего телефона? — словно специально загонял Школьникову в угол Андрей Станиславович.
— Женькины предки ему с Наташкой встречаться не позволяют. А я им помогаю, — пролепетала Моя Длина.
Андрей Станиславович скорбно покачал головой. «Как все-таки изменились мои ребята, — с грустью подумал он. — Школьникова еще недавно ловила каждое мое слово. А теперь вот совершенно спокойно мне врет. А может, не врет?» — внезапно засомневался он.
Тут снова раздался звонок. «Вот сейчас и проверим», — прижав трубку к уху, подумал учитель.
— Алло! — крикнул он. — Вам кого?.. Здравствуйте, Зинаида Николаевна, — узнал он по голосу Школьникову-старшую. — У нас вообще-то сейчас урок… Ах, по важному делу?.. Ну, конечно, конечно. Сейчас позову.
И он протянул трубку Машке.
— Только не здесь, — распорядился учитель. — Поговори в коридоре и возвращайся. И чтобы это было в последний раз.
— Да, Андрей Станиславович, — с трепетом проговорила Моя Длина.
— И Наташке заодно позвони, — успел прошептать ей Женька.
Моя Длина вместо ответа потрясла перед его носом увесистым кулаком и покинула класс.
— Ну так, — уселся за стол Андрей Станиславович. — Начнем все-таки новую тему.
Минут пять спустя в класс возвратилась крайне мрачная Моя Длина. Вся Компания с Большой Спасской разом уставилась на нее.
— Наговорилась, Школьникова? — усмехнулся в пшеничные усы Андрей Станиславович.
— У меня бабку положили в больницу, — сообщила чистую правду девочка. — С сердцем что-то. Вот мать мне и позвонила.
— Как бабушка сейчас себя чувствует? — заботливо осведомился Андрей Станиславович.
— Плохо, — сказала Школьникова. — Иначе бы в больницу не положили.
— Могла бы заранее объяснить, в чем дело, — уже мучила совесть учителя, что он заподозрил Машку во вранье.
«Откуда ж мне было знать об этом заранее, — подумала Школьникова. — Бабулю уже после моего ухода прихватило. Хорошо еще, мать оказалась дома».
— Андрей Станиславович, — произнесла она вслух. — Я как-то не подумала.
— В другой раз думай, — сказал учитель. — Очень бывает полезно. Ну, садись.
Едва она опустилась на стул, как Женька, перегнувшись через проход, зашептал:
— Ну, что там у Наташки?
— Васильев, советую тебе со своей Наташкой разобраться на перемене, — уже разбирал смех Андрея Станиславовича. — А сейчас вернись хоть ненадолго в Англию.
Женька с грустью повиновался. Англия на рубеже веков его сейчас совершенно не волновала.
До самого конца урока Олег, Темыч, Пашков, Катя и Таня бомбардировали Мою Длину записками. Та упорно не отвечала. Ибо на нее все время смотрел Андрей Станиславович. В другое время такое редкостное внимание со стороны любимого учителя повергло бы Школьникову в бурный восторг. Однако сейчас она была напряжена до предела. Бабка в больнице. У Наташки делается черт знает что. Ребята терзают записками. Ответить им нет никакой возможности. И еще эта проклятая Англия, про которую приходится слушать… И Машка впервые поймала себя на том, что урок истории и даже сам Андрей Станиславович вызывают у нее раздражение.
