— Спятил? — вскрикнула она.
— По-моему, да. Погляди, — указал я на почерневшие деревянные столбы по обе стороны от калитки. — Ты что-нибудь видишь?
Едва посмотрев, Жанна охнула и начала оседать в сугроб. Оба столба увенчивались совершенно одинаковыми головами Толяна, правда, на сей раз без шапочек. Головы в упор взирали одна на меня, вторая — на Жанну.
— С-слушай, — заикаясь, произнес я, — как же мы вчера-то не заметили?
— Н-наверное, т-темно б-было, — в свою очередь начала заикаться Жанна.
Губы обоих Волобуевых скривились в скорбных усмешках. Сразу в четырех глазах мелькнула тоска.
— Федя, — вцепившись мне в руку, поднялась из сугроба Жанна, — а тебе не кажется, что их слишком много.
— Кого? — мало соображал сейчас я.
— Т-толянов, — очень тихо проговорила она.
— Кажется, — словно загипнотизированный, переводил я взгляд с одной головы Толяна на другую. — Кажется, Жанна, мы с тобой чокнулись. И, что характерно, вместе и одинаково.
— Ребята, чего застряли? — донеслось со стороны дома. — Калитку заело? Так дерните посильней.
На крыльце стояла «бабка» Пелагея. Я дернул калитку. Она с жалобным скрипом открылась. Взгляд мой упал на один из столбов. Лица Толяна там больше не было. Столб увенчивал самый заурядный, да к тому же еще и потрескавшийся, деревянный шар. Я посмотрел на второй столб. Ровно то же самое.
— Федор, лица исчезли, — прошептала мне прямо в ухо Жанна.
— Вижу, — едва слышно откликнулся я.
— Ну а теперь чего вы стоите? — снова поторопила нас Пелагея.
Мы на ватных ногах медленно двинулись к избе.
— Совсем заморозить меня решили, — пропуская нас в дом, проворчала хозяйка.
— Мя-яу, — мрачно раздалось из комнаты.
Рыжий бандит Барсик гордо возлежал посредине стола и с презрением поглядывал на нас единственным прищуренным глазом. В жизни еще не видел такого наглого и надменного кота.
Пока мы с Жанной раздевались, Барсик не сводил с нас пристального взгляда. У меня лично не оставалось сомнений: сделай мы что-нибудь не то, и он мигом покажет нам, где мышки зимуют.
— Принесли? — спросила Пелагея.
— Да.
Опасливо поглядывая на Барсика, Жанна поставила сумку на самый краешек стола и достала оттуда расческу, книгу и мешочек с пылью.
— Я, правда, не знаю, хватит ли пыли, — виновато произнесла она. — Понимаете, ее в углах оказалось очень мало.
— Лучше мало, чем ничего, — взяла мешочек Пелагея. — А книга зачем?
— Мамина любимая, — пояснила Жанна. — Вы сами просили. Она все время ее перечитывает. Или вам не годится?
