— Федор, а ведь он на кого-то очень похож.
— Похож? — переспросил я. — На кого же, интересно?
— Сам погляди, — каким-то странным тоном добавила Жанна. — И, между прочим, шапочка у него точно такая же. Я теперь узнала ее.
— Такая же, как… — хотел уточнить я, однако вопрос мой оборвался на середине.
Из снеговика на меня взирало лицо… Толяна Волобуева.
— Теперь понял?
— Понял. Это Толян, — кивнул я и, хлопнув снеговика по тому месту, где у людей находится левое плечо, воскликнул: — Привет, Волобуй! Как тебе не стыдно! Мать ищет, с ног сбилась, а ты тут стоишь!
— Не надо так шутить, — поежилась Жанна.
— А чего такого, — отмахнулся я. — Но как похож-то. Интересно, кто его слепил?
— Мне тоже интересно, — задумчиво проговорила Жанна. — Между прочим, если Толян не вернется, надо будет сказать про снеговика его матери.
— Зачем? — не понял я.
— Ну, вдруг это какая-нибудь зацепка, — объяснила Жанна. — Так лицо могли слепить только с натуры. А лепили снеговика вчера вечером, уже после того, как мы с тобой здесь прошли. Значит, после семи. То есть в это время Волобуй наверняка был у нас во дворе. И те, кто его тут видели, могут знать, куда он потом направился.
— Ну, Жанка, ты прямо Шерлок Холмс с его методом дедукции. Только, думаю, зря стараешься. Вот вернемся после Пелагеи в школу, а Волобуй наверняка уже там.
— Ладно, пошли скорее в деревню.
Мы двинулись прочь со двора. Я обернулся и кинул последний взгляд на странного снеговика. то ли в этот момент на него упала тень, то ли еще по какой-то причине, но мне показалось, лицо Толяна приняло умоляюще-тоскливое выражение. Он будто бы обращался ко мне с немой мольбой, и от этого у меня в груди возник холодок. «Зачем они сделали снеговику такие глаза?» — с осуждением подумал я и, отвернувшись, поспешил за Жанной, которая успела уйти вперед.
Мы миновали Серебряные пруды, а странный снеговик все не выходил у меня из головы. Наконец я спросил у Жанны:
— А ты не думаешь, что это они куда-то его девали?
Кто? Кого? Куда? — уставилась она на меня. Я понял: «Она думает о чем-то совершенно другом».
— Ну, те, кто лепил снеговика, куда-то девали потом Толяна, — пришлось объяснить мне.
— Вообще-то запросто, — согласилась Жанна.
— Слушай, — вдруг осенило меня. — Наверное, это рэкет.
— Рэ-экет? — Жанна споткнулась и чуть не упала в сугроб.
— А чего такого? — продолжал я. — Не забудь, что Толян позавчера основал собственное предприятие, если так можно выразиться, очень малого бизнеса. Вот и его решили заставить делиться, Он, к примеру, отказался, и его сперли. Или, — тут же возникла другая версия у меня, — Волобуй принял на хранение чьи-то ботинки, а их свистнули. Хозяин потребовал возмещения ущерба. Волобуй оказался недостаточно платежеспособен.
