– Я делаю вам больно? – резко прошептал он, отрываясь от ее губ, чтобы взглянуть на ее изумленное выражение.
– Да… – Глаза у Ванессы были закрыты, лицо застыло в агонии блаженства, которое он не мог не понять.
– Тогда позвольте мне помочь вам, исцелить вас… – Он сдвинулся в сторону, и ее веки, затрепетав, открылись, когда она почувствовала, как вдруг расстегнулась перламутровая пуговица у нее между грудями. – Почему у вас всегда так много этих проклятых крошечных пуговок? – прорычал Бенедикт, настолько поглощенный своим занятием, что не заметил ее наблюдавших с изумлением глаз. Его лицо пылало, а кончиком языка он сосредоточенно облизывал припухлую нижнюю губу.
Поглядев, что он делает, Ванесса с ужасом обнаружила, что, даже не пытаясь расстегнуть пуговицы одну за другой, он просто старается как можно быстрее обнажить ее грудь. Почему-то это показалось еще более непристойным. Она невольно положила руку на верхнюю пуговицу, но Бенедикт нетерпеливо отвел ее руку.
– Нет. Я хочу сам это сделать. Я хочу увидеть. – Тут он поднял глаза. Они горели темным огнем и были так же бесстыдны, как и ее мысли. Не сводя с нее взгляда, он расстегнул еще одну пуговицу, потом остановился, положил ладони на два холмика, прикрытые мягкой ангорой, и сжал их так, что она часто задышала.
– Кто-нибудь может прийти, – отрывисто прошептала Ванесса, беспомощно выгибаясь, когда его руки вновь сжали ей грудь.
– Никто нас здесь не увидит. Нам уютно в нашем гнездышке, – пробормотал Бенедикт, не отрывая взгляда от ее беззащитного лица, на ощупь расстегивая остальные пуговицы, и медленно раздвинул полы жакета в стороны, проводя мягкой шерстью по ее чувствительной коже. – Вы же хотите, чтобы я смотрел на вас, да, Несси, чтоб я унял эту боль, которую мы оба испытываем?..
Ванесса затаила дыхание, думая, что его, наверное, разочарует ее простой, совсем не соблазнительный белый бюстгальтер.
Он поглядел вниз и застыл со слабой улыбкой на губах при виде гладких, без шва, чашечек, сквозь тонкую шелковистую ткань которых неясно просвечивали темные пятна сосков.
– Где он расстегивается?
Ванесса поняла: он хочет знать не как это сделать, а будет ли она протестовать, и, задыхаясь, ответила:
– Здесь.
Она убрала руки с его шеи и нервно коснулась ложбинки между грудей.
– Нет. – Он остановил ее, поймав сначала одну, потом другую кисть, и положил их на одеяло по обе стороны от ее головы. Она лежала неподвижно, а его пальцы медленно отпустили ее и ловко расстегнули крошечную застежку, осторожно высвободив груди из стесняющих их покровов. Глаза его горели синим огнем. – О, да… о, дорогая, только взгляни на себя… – Он наклонился и легчайшим любовным прикосновением провел указательным пальцем по ее обнаженному соску.
