Постоянно работающий климатизатор восстанавливал влажность, но не был в состоянии ничего сообщить хозяйке дома ни о весеннем половодье, ни о солнечных зайчиках на медных карнизах.
Как и бесчисленные батальоны других американских домохозяек, Луиза Вербински была абсолютно и совершенно одинока.
Однако на этот раз безмятежный воскресный отдых был бесцеремонно прерван телефонным звонком. Телефон трещал пронзительно и не переставая. На том конце провода находился кто-то очень настойчивый.
– Давно стоило отключить этот распроклятый аппарат, – пробормотала Луиза, неохотно отставляя чашку и двигаясь с места. Впрочем, телефон, как и многое другое, находился в непосредственной досягаемости от дивана – только руку протянуть – и в настоящий момент трезвонил так, будто бы в маленьком городке начался пожар.
– Дом Вербински, – неохотно пробормотала Луиза, снимая трубку.
– Мамуля! Сколько лет, сколько зим! Что ж ты не звонишь, я жду, жду! Какая ты все-таки… – немедленно и пронзительно заверещала красная пластиковая вещица, словно бы зажив собственной жизнью.
Луиза передернулась, рука ее невольно потянулась к рычагу выключения связи, но было уже поздно.
– Мамуля, у меня к тебе масса дел! Тысяча! Сто тысяч! Ты должна мне помочь! – продолжала верещать трубка, неопровержимо доказывая факт полной и окончательной победы технического прогресса над хрупким человеческим благополучием.
На том конце телефонного провода находилась злополучная дочь Луизы, Эмма, и старательно отравляла матери воскресное утро, до того казавшееся несчастной на редкость приятным.
– Рада тебя слышать, Эмма, – сухо проговорила неудачливая мать. – Приятно сознавать, что ты вспоминаешь обо мне не реже чем раз в год. Какая завидная регулярность, какая трогательная забота! Что тебе нужно на сей раз?
– Ну, мамуля, не нуди, какая же ты скучная! – нимало не смутилась блудная дщерь.
– В чем дело?
Эмма Вербински, к сожалению, не относилась к числу людей, с которыми так уж приятно поболтать по телефону. Просто по той причине, что она никогда не звонила просто так, чтобы узнать, как жизнь, или поболтать о чем-нибудь приятном.
Интересно, какая именно неотложная надобность побудила ненаглядную доченьку протянуть наманикюренную ручку с десятисантиметровыми ногтями к телефону и набрать номер старого родительского дома в забытом всеми богами провинциальном Далтоне?
– Ну-у, мама! Почему ты такая неприветливая? Расскажи, как поживаешь? Как твое здоровье? Замуж еще не вышла? Сколько можно одной куковать?
