— Обалдеть! — воскликнула Школьникова. — Что такое? — посмотрел на нее Андрей Станиславович.
— Ничего, ничего. Продолжайте, — закатила глаза Моя Длина. — Я просто тащусь, какой вы умный.
— Машка-а! — вдруг вылетел снова в проход Пашков.
— Опять прихватило, — захохотал Марат Ахметов.
Но он ошибся. Добежав до Моей Длины, Лешка бухнулся на колени и провозгласил:
— Машка! Я влюблен в тебя с первого класса! Ответь взаимностью!
— Заткнись, ребенок! — презрительно передернула мощными плечами Школьникова.
— Господи! — в ужасе наблюдала Таня за Лешкой. — Неужели средство подействовало?
— Выходит, что так, — кивнула Катя. Олег, Тема и Женька не сводили с Пашкова глаз.
— Ты, Машка, со мной не шути! — теперь в голосе Лешки слышался вызов. — Или ответь взаимностью. Или сердце мое надорвется!
По классу разнеслись смешки.
— Пашков! — крикнул Андрей Станиславович. — Сядь на место!
— Ах, Андрей Станиславович! — ползал по-прежнему тот на коленях перед Моей Длиной. — Лучше замолвили бы словечко за бедного дворянина!
— Ну и лексикончик, — поделилась Катя с Таней.
— Это в него, наверное, госпожа Ольга вселилась, — отвечала подруга. — Порошок-то ее.
— Слушай, бедный дворянин, садись-ка на место, — засмеялся Андрей Станиславович.
Лешка совету не внял.
— Машка! — исторг он новый трагический вопль. — Или ты меня любишь, или прощай навсегда!
— Тогда лучше прощай, — отодвинулась от него подальше Школьникова.
— Любовная лодка разбилась о быт! — всплыли вдруг в воспаленном сознании Лешки строки из Маяковского. — О быт разбилась! Слыхала, Машка? — завопил еще громче Пашков и вмиг очутился на подоконнике распахнутого окна. — Прощай, дорогая! Бросаюсь!
Класс замер. Лешка занес ногу над пустотой. Андрей Станиславович метнулся к окну. Миг — и он уже втаскивал Лешку обратно в класс.
— Ты меня что, в гроб вогнать хочешь? — пробормотал учитель.
— О, не спасай меня, соперник лицемерный! — с пафосом продекламировал Лешка.
— К Роману бы его сейчас на урок литературы! — крикнул Боря Савушкин. — Он бы ему за стихи сразу пятерку в четверти выставил.
— Жизнь моя! Иль ты приснилась мне! — голосом мартовского кота завывал Пашков.
Директор школы в это время инспектировал двор. Услыхав декламацию Пашкова, он с удовольствием подумал: «Молодец Андрей Станиславович. Как сумел класс в учебный процесс втянуть. Очень продуктивная методика. Интересно, какую они сейчас тему по истории разыгрывают? Главное, хорошо, что поэзию привлекают. Кажется, Пушкина и Есенина». Михаил Петрович еще немного послушал и удалился к себе в кабинет.
