— Никак, Лев-в-квадрате решил на старости лет детективом заделаться? — развеселился Луна.
— Нет, он смотрит в профилактических целях, — объяснил Каменное Муму. — Говорит: «Зная врага в лицо, легче уберечься». И ещё он это глядит и повторяет, как теперь все стало плохо.
— Понятно, — кивнули ребята.
— Вот ты сегодня с дедушкой вместе и посмотри, — проговорила Варя.
Из коридора послышались какие-то позывные и музыка. И почти тут же в гостиной вновь появилась Ариадна Оттобальдовна.
— Ну, как? Уроки сделали?
— Занимаемся, — склонился над пустым столом Герасим.
— Молодцы! Только вы это как-то интересно делаете. Без тетрадей и учебников, — с усмешкой отреагировала Ариадна Оттобальдовна.
— А мы уже с письменными справились, — нашлась Варя.
— Ага, — подхватил Иван. — Теперь повторяем устные задания.
— Ну, ну, в добрый час! — Ариадна Оттобальдовна явно не поверила, однако от споров воздержалась. — Кстати, Ваня, бабушка просила тебя поторопиться. И родители уже с работы вернулись.
— Да мы уже почти все сделали, — беззаботно откликнулся Иван.
К счастью, уроков им на завтра почти не задали. А то немногое, что задали, никто из пятерых друзей все равно в таком состоянии сделать бы не смог. Поэтому, когда Ариадна Оттобальдовна удалилась, ребята обсудили ещё кое-какие мелкие детали. Было решено не только посмотреть уголовную хронику, но и приобрести завтра как можно больше утренних газет. Ведь там тоже могли напечатать что-нибудь о ходе расследования. Прессу взял на себя Павел. Герасим и девочки распределили между собой уголовную хронику на разных каналах. А Иван обещал заняться дверью и почтовым ящиком Клавдии Ивановны. Для двери он прихватил у Марго тонкую шелковую нитку и пластинку жвачки «Орбит», которую тут же засунул в рот, чтобы она к моменту прибытия на этаж Холмских дожевалась до нужной липкой кондиции. На этом ребята распрощались и пошли по домам.
По дороге к себе Иван позвонил к соседке. За дверью повторилась вся процедура, свидетелями которой ребята стали пару часов назад. Клавдия Ивановна охала, кряхтела, гремела цепочкой, переспрашивала, никак не могла расслышать, что это Иван, и так далее, и тому подобное. Доведя мальчика почти до белого каления, она наконец соблаговолила открыть. Ваня начал орать бабушке Дмитрия в ухо, что явился за ключом от ящика и может прямо сейчас принести ей газеты и всю остальную почту. Старушка долго отказывалась понимать его. А потом решительно покачала головой:
