Мама и папа с ними и рядом не лежали.
В общей сложности у мамы было семнадцать переломов и три сотрясения мозга; она лишилась четырех зубов и проколола легкое. Все свои травмы она воспринимала спокойно. Ни одной из них не удалось разбудить в маме инстинкт самосохранения – мама полагалась на собственный Богом данный талант, бдительность постановщика трюков и время от времени перепадавшую подушку безопасности. Пять лет назад она умерла от инфаркта. Совершенно так же, как сама себе предсказывала, – тихо, во сне.
Большой Джим, разумеется, был совершенно раздавлен. Пережив смерть близкого человека, некоторые начинают пить. Некоторые – есть. А Большой Джим, едва ли не самый общительный человек на Земле, самоизолировался от мира. Хлопоты по аренде автомобилей он переложил на Чико, одного из своих водителей, а «Ламаар студиоз» в письменной форме попросил к нему не обращаться. Через четыре месяца Джим стал надолго уезжать из дома на грузовике и по нескольку суток не видел ни одной живой души.
Боже, спасибо тебе за то, что ты создал Опру Уинфри. Ее шоу, посвященное теме вдовства, вышло как раз вовремя. Психотерапевт, специализирующийся на го́ре, советовал вдовцам и вдовам поехать туда, где они с покойным супругом провели самые счастливые дни. Опра показала, как с помощью ауто-тренингов можно смириться с потерей.
Если бы советы давал я, Большой Джим отмахнулся бы от меня, как от назойливой мухи. Но советы давала Опра, и он отправился туда, где они с мамой были особенно счастливы.
А именно в частный отель «Хиллвью». Там мама и папа провели медовый месяц, а затем проводили чуть ли не каждый отпуск. В «Хиллвью» время поистине застыло – если, конечно, не считать появления в номерах цветного телевизора и системы кондиционирования, а также ежегодного повышения цен. Викторианский розарий выглядит точно так же, как в тот день, когда Джим и Тесс увидели его впервые. Выйти на террасу, где накрыт завтрак, по старой доброй деревенской традиции тянущий на две тысячи калорий, – все равно что шагнуть в девятнадцатый век.
Большой Джим в подробностях рассказал мне о своей поездке и в каждую годовщину маминой смерти слово в слово повторяет рассказ. Когда он приблизился к главным воротам, сердце его так сильно сжалось, что он не сомневался: сейчас его отправят прямиком в реанимацию. Владельцы отеля, Виктор и Джерри Гомперты, так же как и в предыдущие разы, начиная с медового месяца, подали Большому Джиму целый чайник чаю, целую корзину ячменных лепешек, джем семи сортов и варенец в миске несусветных размеров. Ему отвели лучший номер и выразили самые искренние соболезнования. Большой Джим опустился на белоснежную двуспальную кровать, уставился в окно – и усомнился в квалификации психотерапевта, специализирующегося на го́ре. Просидев так некоторое время, Большой Джим разделся и зашел в ванную, всю выложенную керамической плиткой, и стал под душ в двухместной душевой кабине.
