– Она приехала в сопровождении отца, – продолжил Амарто, все так же глядя на спасительный фонарик. – Он рассказал, что она пыталась покончить с собой, просил меня простить ее и попытаться наладить благополучную семейную жизнь… Я не смог сказать ему, что больше не люблю его дочь… Прости. Ты была права: Сервантеса читают неудачники.
Сдержав готовые уже было покатиться из глаз слезы, Элизабет положила свою ладонь на руку Амарто, судорожно сжимавшую бордовую салфетку.
– Никогда никому не позволяй называть себя неудачником, даже самому себе. Слышишь? – твердо проговорила она. – Ты – настоящий мужчина. Я счастлива, что ты обратил на меня внимание в тот день, когда я сидела одна вот за этим самым столиком. Счастлива, понимаешь? Может быть, первый раз в жизни… Ты не солгал мне сейчас – а это дорогого стоит, – убежденно завершила она.
Амарто наконец перевел взгляд на ее лицо и несколько долгих минут смотрел на него с восторженной нежностью и любовью, затем медленно поднес ее ладонь к губам.
– Ты разрешишь мне завтра попрощаться с тобой в аэропорту? – тихо спросил он.
Элизабет отрицательно покачала головой.
– Нет, Амарто. Мы попрощаемся сегодня… здесь.
– Ты не хочешь, чтобы тебя видели со мной твои соотечественники? – осторожно поинтересовался он.
Элизабет тихо вздохнула.
– Я была бы этому только рада… Но мы должны проститься сейчас. Твоя жена не сделала мне ничего плохого. Она ни в чем не виновата, так уж вышло… Мануэла – женщина, и я тоже. И именно поэтому я не хочу быть причиной обмана.
Они немного помолчали.
– Можно, я попрошу тебя кое о чем? – наконец нерешительно спросил Амарто.
Элизабет молча кивнула.
– Однажды я позвоню тебе и скажу: «Я буду ждать тебя в аэропорту»… Это будет означать только одно: наш брак с Мануэлой уже завершился… и я жду тебя, чтобы быть с тобой навсегда. Обещай, что поверишь и приедешь.
Элизабет помедлила, задумчиво глядя сквозь сумрачное окно на улицу.
– Обещаю, – наконец негромко сказала она.
И Амарто почувствовал, что это короткое слово прозвучало как искреннее выражение большого, глубокого и преданного чувства.
В аэропорту, несмотря на ранний час, царила сутолока. Трое туристок из их группы громогласно делились друг с другом впечатлениями, полученными во время отдыха в столице Португалии. Одна из них, разбитная дама с пышными формами и окрашенными в баклажанный цвет волосами, завидев приближающегося к ним Маркуса, направилась прямо к нему, чтобы рассказать о том, как она накануне «оттягивалась в совершенно восхитительном ночном клубе, танцуя ночь напролет с горячим кубинцем».
