У них нет своего главы, и они также не подчиняются порядку, ибо каждый из них сам себе господин. Войны ведутся не из-за стремления к господству, не для расширения границ и не вследствие жадности, но по старой вражде, возникшей между ними в давно прошедшие времена. Когда их спрашивают, почему они воевали, они не находят в ответе другой причины, как месть за смерть своих предков или своих родителей. У этих людей нет ни короля, ни знатного, они никому не подчиняются и живут, пользуясь собственной свободой. И если они начинают войну, то это тогда, когда враги убивают или же захватывают кого-нибудь из них в плен. Старейший в роде встает и, обходя все дороги и деревни, призывает людей пойти с ним и отомстить за смерть своего соплеменника. Таким образом, они одушевлены чувством родства, и, поскольку у них нет судебной системы, они также не наказывают того, кто причинил зло. Ни отец, ни мать не наказывают своих детей, и очень редко, почти никогда мы не наблюдали каких-либо ссор между ними.
В своих беседах они кажутся очень простыми, однако очень хитры и коварны в том, что их касается. Они говорят немного и очень низким голосом. Они пользуются такой же артикуляцией[21], как и мы, поскольку произносят слова с участием нёба, зубов или же губ, за исключением того, что дают различные наименования вещам. Имеется много разных языков, ибо через каждые сто лигов мы находили изменения в языке, так что речь одного племени непонятна другому.
Жизнь у них варварская, ибо едят они в неопределенное время и так часто, как хотят. Для них не имеет никакого значения, если это желание придет к ним в полночь или днем, ибо едят они во все часы. Едят они на земле без подстилки или другого какого-нибудь покрова, ибо мясная пища находится у них в глиняных мисках, которые они изготовляют для этой цели, или же в половинках тыквы. Спят они в больших гамаках, сделанных из хлопка и подвешенных в воздухе. Хотя их манера спать кажется довольно-таки неудобной, мне думается, что спать в этих сетках довольно приятно, и мы спали в них гораздо лучше, чем завернувшись в одеяла.
Эти люди чрезвычайно опрятны и чистоплотны. Они постоянно моются. Когда они опорожняют свои желудки, то делают это незаметно. И насколько они в этом аккуратны и застенчивы, настолько отвратительны и бесстыдны при малой нужде. Стоя или разговаривая с нами, они отправляли ее, даже не отвернувшись, не проявляя никакого стыда.
Никаких свадебных обычаев у них не существует. Каждый мужчина берет себе столько женщин, сколько пожелает, и, когда захочет отказаться от них, отказывается, не принося себе никакого ущерба или позора для женщины, ибо в этом отношении у женщины столько же свободы, сколько у мужчины.
