Америго Веспуччи. Фернан Магеллан | страница 14

я видел вещь, несогласную с выводами философов. Светлая радуга была видима около полуночи дважды не только мною, но также всеми матросами. Равным образом по многу раз мы видели новую Луну в тот день, когда она соединялась с Солнцем. В каждую из ночей в этой части неба блуждали многочисленные облака и пролетали пылающие метеоры. Я сказал немного ранее – в этой гемисфере, – однако это не является, собственно, ее наименованием, но при наблюдении нами полной гемисферы, что случилось при такого рода ее форме, так ее можно было бы назвать.

Итак, как я сказал, от Лиссабона, откуда мы выехали, – он отстоит от равноденственной линии на тридцать девять с половиной градусов – мы проплыли за пределы этой линии расстояние в пятьдесят градусов. В сумме это составляет около девяноста градусов, что равно четвертой части большого круга в соответствии с действительным смыслом измерения, переданного нам древними.

Очевидно, что мы проплыли четвертую часть Земли. И по этому соображению мы, жители Лиссабона, находящиеся по эту сторону равноденственной линии, на тридцать девятом с половиной градусе северной широты, по отношению к тем, которые живут на пятидесятом градусе южной широты, по ту сторону той же равноденственной линии, находились под углом в пять градусов к поперечной линии.

Чтобы ты яснее это понял, представь себе следующее: перпендикулярная линия, которая, когда мы стоим прямо, падает от точки неба над нашей макушкой на нашу голову, у них попадает на бок или на ребро. Поэтому получается, что для того, чтобы мы находились на прямой и одновременно на поперечной линии, должна образоваться фигура прямоугольного треугольника, линию катета которого мы сами занимаем, основание же и гипотенуза тянутся от нас и к их макушкам, что и видно на этой фигуре, и это мнение подкрепляется космографией.

Вот это и было наиболее примечательным, что я видел в этом последнем плавании, которое я называю «днем третьим». Ибо другие два «дня» были двумя другими плаваниями, которые я совершил по поручению светлейшего короля испанского к западу и во время которых записал заслуживающие удивления вещи, сотворенные им, Всевышним Творцом, Господом нашим. Я написал дневник о всех примечательных делахстем, что, если когда-нибудь мне будет предоставлен отдых, я мог бы все это особенное и примечательное соединить и написать книгу по географии или космографии, чтобы воспоминание обо мне не умерло бы среди потомков. Пусть знают, сколь велико творение всемогущего Бога, не известное древним, но частично нами познанное. Итак, я молю милостивейшего Бога, чтобы он мне продлил дни жизни, чтобы я при его благоволении и душевном спасении мог бы наилучше завершить осуществление моего желания.