Повествуя об этом, Франкон не скрывал расположения к деятельному завоевателю, и тем не менее его истинная цель оставалась по-прежнему недостижимой, ибо этой целью было привести варваров и их вождя в лоно Христовой церкви. В долгие зимние вечера, когда ветер рвал ставни, а голодные волки забредали на заснеженные улицы Руана, епископ и правитель вели долгие споры о преимуществах той или иной религии. Эмма заставляла себя не вмешиваться в их прения. Она была рада уже тому, что вновь видится с Ролло, и он стал у них столь же частым гостем, как и прежде. Лишь с уходом Ролло она позволяла себе заметить епископу, что он ошибается, доказывая язычнику, сколь многие выгоды он обретет, позволив себя крестить, вместо того чтобы убедить его в истинности учения Христа.
Франкон сохранял невозмутимость.
– Этих северян, сызмальства впитавших веру в своих кровавых богов, сжившихся с ними, не заставить уверовать, что Спаситель, бродивший по земле в рубище, защищавший блудниц и исцелявший нищих, превосходит языческих небожителей. А вот то, что, приняв христианскую веру, Роллон на равных вступит в круг монархов Европы, – не может оставить его равнодушным. Он все еще полагается на силу своего оружия, но я вижу, что, став правителем, этот викинг куда более склонен созидать и пожинать плоды своих трудов, нежели тратить время и людские жизни в походах.
– Он без устали толкует о набеге на Бретань, – возражала Эмма. – Да и его союз с норманнами Гаронны и Луары вовсе не свидетельствует о мирных намерениях.
– Ты права, Эмма. Оттого-то и следует убедить Ролло, что, приняв крещение, он выиграет время для упрочения своей власти и ему не придется полагаться только на милость или немилость Одина и Тора.
– Но ведь тогда его вера не будет истинной! Он обменяет Бога на выгоды, но вовсе не убедится в истинной силе Христа.
– Для начала достаточно подвести Роллона к купели, а уж затем начать заботиться о спасении его души. Атли тоже носит с собой амулет с изображением Тора, однако все чаще заглядывает в храмы Божии.
О том, что Атли близок к тому, чтобы принять крещение, Эмма знала, пожалуй, лучше самого епископа. И это пугало ее. Если когда-то это условие было воздвигнуто как непреодолимая стена между нею и братом Ролло, то теперь эта стена была готова вот-вот рухнуть.
– Из меня все равно никогда не выйдет достойного Эйнхерия[11], – порой в задумчивости говорил Атли. – Мой удел – унылая Хель. Так не лучше ли мне креститься, как Бран, может, тогда я стану удачливее? Ведь Христос, как известно, милостив к немощным и убогим.
